— Пожалуй, не стоит. Легкие пробежки — можно еще, а бегать с нагрузкой не надо. Я бы вам посоветовал больше ходить утром, вечером. Но не шаляй-валяй, а размеренно, достаточно быстро.
— Я хочу немного потренироваться, пока приедет Степанов. Чтобы не отставать от него на восхождении.
— Все-таки вы собираетесь идти на Ключевской? Зачем же вам мои советы?
— Я тихонько. Основной груз Степанов понесет. Надо вот только к его приезду станцию в порядок привести.
— Ну, не знаю, — нахмурился Семен Петрович.
— Сейчас я сигнал проверю, — торопливо поднялся из-за стола Федорыч…
— Ну, так про квартиру, — вернулся он. — Записался я в этот кооператив и забыл, вот. Сижу я, значит, в Череповце, там самая большая в мире домна — и вибрация, и вдруг звонок, Володька Степанов: «Квартиру будешь брать?». «Ну, как же не буду!». А дело ближе — у меня денег нет. Что делать, отказываться неловко, да и перед ребятами неудобно, я и говорю: «Ребята, что вы мне подсовываете? Мне нужна хорошая квартира. А вы что подсовываете?!» А у самого денег нет. «Ну, ладно, — говорят, — жди следующий дом, там квартиры лучше будут». А у меня опять денег нет. А там и нужно-то сначала двадцать рублей — на какие-то организационные расходы. Ну, думаю, видел я в гробе такой кооператив, когда такие накладные расходы! Но квартиру все-таки надо, продал мотоцикл. Говорит, деньги через месяц отдам, и до сих пор не отдал. У ребят пришлось занимать. Но я только благодарен этому мужику за мотоцикл. Падал я на нем все время. Ездил, правда, осторожно, но все время почему-то падал. Деньги не сохранил, зато жизнь сохранил. Не ходил я ни на распределение квартир, никуда, но квартиру все-таки получил. Ребята постарались, Володька Степанов. Сейчас течет вот, уж несколько лет жильцы бьются, а толку нет. Думаю, по приезду полевые пустить, купить толя, гудрону и покрыть весь дом. Вы посидите, мне нужно ленту сменить да проявитель с закрепителем приготовить.
— Да нам уж и идти пора. Мы ненадолго заглянули, — Семен Петрович поднялся. — В разговоре время быстрее идет.
— Ну, смотрите, а то еще бы посидели, поговорили.
…Опять всю ночь лил дождь, не было никакой надежды на утро, но утром немного разволокло. На радостях развели костер, попили чаю и отправились в сторону зеленеющих вдали старых, уже поросших травой лавовых потоков побочного кратера Ключевского — конуса Карпинского. Семен Петрович — в надежде на охоту, я — покормиться на голубике и жимолости, а больше — разведать тропу в сторону вулкана Безымянного: рано или поздно ребята придут, и нам торопиться туда.
На границе старых, уже поросших травой лавовых потоков и свежих, всего двадцатилетней давности, пеплов Безымянного неожиданно наткнулся на заросли золотого корня. Надо же, один из сильнейших биологических стимуляторов, родственников женьшеня, еще его называют «корень жизни», появляется чуть ли не первым на еще почти безжизненных, только лет через пятнадцать после взрыва начавших зарастать вулканических пеплах.
Ждать ребят! Глаза невольно ищут по склонам Ключевского. Каждый камень принимаешь за них. Должны были вернуться еще вчера, сегодня — контрольный срок. Если не придут сегодня?.. Одному идти наверх?
Ну этот Эрнест! Точно, он подговорил ребят, и они после Ключевского тайком поперли на Камень, этот гигантский черный обелиск — жутковатое надгробье древней вулканической катастрофы. Надо же мне было проговориться, что на нем, кажется, еще никто никогда не бывал. Эрнест может потащиться из тщеславия — как же, мастер спорта! — ас его-то альпинистским опытом! Или на сопку Плоскую, а мы тут переживай. К тому же на Апохончиче уже надоело, скорее бы в путь. Тут хорошо бы пожить без забот, без тревоги за кого-то, и если бы впереди не горы работы.
Вот опять показалось, что идут. Даже слышу голоса. Сажусь на выжим лавы, вглядываюсь— нет, просто россыпь лавовых глыб. Облака плывут над ними и создают иллюзию движения. Внизу, в долинах — лето, а в сторону Ключевского страшно смотреть: на месте его зловещие черные тучи, в редких их прорывах студено сверкает снег.
С каким удовольствием полазил бы сейчас по этим лавовым вздыбам, по голубичным зарослям, а ниже могут попасться и грибы. Но большой радости от прогулки нет — все гложет тревога. Километра с два прослеживаю тропу в сторону Безымянного, к возможной переправе через реку Сухую Хапицу, и возвращаюсь к палатке: вдруг вернулись ребята.