— Что с тобой, Дик? Ты выглядишь встревоженным.
— Да Господи, я в первый раз за многие годы очутился здесь, — Тремьян с трудом ворочал языком и понимал это. — Мне нужно звякнуть в одно место. Извини.
Таунсенд придержал Тремьяна за руку. Теперь он говорил тихо и спокойно:
— Ты хочешь звонить Кардоне?
— Что?!
— Я спрашиваю тебя — ты хочешь звонить Кардоне?
— Ты… Кто ты, черт тебя подери?
— Друг Блэкстоуна. Не звони Кардоне. Ни при каких обстоятельствах. Иначе считай, что забил гвоздь в свой собственный гроб. Ты можешь это понять?
— Я ничего не понимаю. Кто ты? Кто такой Блэкстоун?
— Тремьян пытался говорить шепотом, но срывался на крик.
— Давай будем исходить из того, что Кардоне может представлять опасность. Мы не доверяем ему. Мы не уверены в нем. Больше, чем в Остерманах.
— Что ты несешь?
— Они могут действовать на пару. Тебе придется рассчитывать только на себя. Успокойся и подумай, как себя вести. Мы будем поддерживать с тобой связь… но мистер Блэкстоун уже сказал об этом, так ведь?
Затем Таунсенд сделал странную вещь. Вынув из бумажника купюру, он положил ее на стол перед Тремьяном. И направившись к стеклянной двери, бросил только два слова:
— Возьми это.
На столе лежала сотенная купюра.
Что он пытался купить?
Речь идет не о покупке, подумал Тремьян. Это всего лишь символ.
Награда. Какая-то награда.
Когда Фассет вошел в номер отеля, у столика уже стояли двое, склонившись над ним и изучая разбросанные бумаги и схемы. Одним был Грувер. Второй — Коль. Фассет бросил на бюро свою панаму и солнечные очки.
— Все в порядке? — спросил Грувер.
— Все идет точно по схеме. Если только Тремьян не напьется в «Билтморе».
— В таком случае, — сказал Коль, не отрываясь от дорожной карты штата Нью-Джерси, — дружелюбный коп не откажется от взятки и исправит ситуацию. И он доберется до дома.
— Ты расставил людей по обе стороны моста?
— И в туннелях. Порой он едет через Линкольн-туннель по Парк-уэй. Со всеми точками связь по радио, — Коль сделал отметку на исчерканном листе бумаги, лежащем поверх карты.
Зазвонил телефон. Грувер подошел к столику у кровати и поднял трубку:
— Грувер… Да? Мы дважды все проверили, и я уверен, что мы еще услышим о нем, если он… Не беспокойтесь об этом. Отлично. Будьте на связи, — Грувер положил трубку и выпрямился.
— В чем дело? — Фассет снял свой белый смокинг и начал закатывать рукава.
— Это из Лос-Анджелеса. Остерман уже покинул свою студию и его засекли в Муллхолланде, но минут двадцать назад потеряли. Считают, что он может встретиться с Кардоне или Тремьяном.
Коль бросил взгляд на стол:
— Час по нашему времени — это примерно десять в Калифорнии?
— Да.
— Скверно. Кардоне в своей машине, а Тремьян бродит по улицам. Никого не поймать…
— А я понимаю, что они сейчас думают, — вмешался Фассет. — Сегодня днем Тремьян упорно старался встретиться с Кардоне.
— Мы учитываем это, Ларри, — сказал Коль. — Если они договорятся о встрече, мы перехватим их.
— Да, я знаю. Хотя это рискованно.
Коль засмеялся, беря со стола свои расчеты:
— Ты планируй, а мы будем контролировать. Вот тут все дороги, ведущие к «Ремню».
— Джордж забыл сделать копию, а все остальные у людей на местах. На командном пункте всегда должна иметься карта поля боя.
— Меа culpa. Моя вина. До двух утра я оставался на брифинге и должен был успеть на рейс в шесть тридцать. Я забыл и бритву, и свою зубную щетку, и Бог знает что еще.
Телефон снова зазвонил, и Грувер снял трубку:
— Понимаю… Минутку, — он отвел трубку от уха и взглянул на Лоренса Фассета: — Наш второй водитель сцепился с Кардоне.
— О Господи! Надеюсь, ничего серьезного?
— Нет-нет. Как настоящий темпераментный американец он хотел выскочить из машины и, видимо, вступить в рукопашную. Но ничего не произошло.
— Вели возвращаться в Вашингтон. Пусть покинет наш район.
— Возвращайтесь, Джим, в округ Колумбия… Конечно, как вам удобнее. Увидимся на базе, — бросив трубку, Грувер вернулся к карточному столику. — Он оставит «ролле» в Мэриленде. Он считает, что Кардоне заметил номер.
— Отлично. А как насчет семьи Цезаря?
— Все наилучшим образом, — вмешался Коль. — Они просто не могут дождаться известий о Джузеппе Амбруццио Кардионе. Что отец, что сын.
— Что это значит? — Грувер поднес зажигалку к сигарете.