— Я не могу принять ваших объяснений. Вы рисковали жизнью моей жены и детей!
— Заверяю вас, что нет оснований для опасений, что это повторится. Кроме того, если, конечно, это может вас успокоить, — сегодня днем мы получили лишнее подтверждение, что «Омега» не убивает. Терроризирует — да. Но не убивает.
— Почему? Потому что вы так утверждаете? Меня на это не купить. Сообщения о действиях ЦРУ читаешь, как историю болезни. И давайте поставим все на свои места — вашим решениям я больше не подчиняюсь.
— Да? Неужто?
— Да.
— Не будьте дураком. Если не ради себя, то хотя бы ради вашей семьи.
Таннер встал и подошел к окну. Сквозь жалюзи он видел двух человек, которые стояли на страже у окна мотеля.
— Я увезу их отсюда.
— Куда вы направитесь?
— Не знаю. Просто мне стало ясно, что оставаться тут я не могу.
— Вы считаете, что «Омега» не выследит вас?
— Зачем… им это надо? Я не имею к вам отношения!
— Они этому не поверят.
— Тогда я разъясню им это!
— Вы собираетесь давать объявление в «Таймсе»?
— Нет! — Таннер резко повернулся и ткнул пальцем в человека из ЦРУ. — Это сделаете вы! Пусть даже вам этого не хочется. Потому что в противном случае я расскажу всю историю об этой операции и о вашем головотяпстве, и уж выставлю в таком свете, что вас будут полоскать по всем телевизионным линиям страны. И этого вы не переживете.
— Как и вы, поскольку вас прикончат. И вашу жену. Вашу дочь, вашего сына… все они будут мертвы.
— Вы не имеете права угрожать мне…
— Да ради Бога, — взорвался Фассет, — посмотрите же вы, что на самом деле происходит!
Внезапно он понизил голос и поднес руки к груди, говоря медленно и раздельно:
— Взять хотя бы меня… Моя жена убита в Восточном Берлине. Не было ни малейшей причины для этого, если не считать, что она была замужем за мной. Мне… преподали урок. И за него заплатила жизнью моя жена. Так что не надо выступать с такими заявлениями. Пока я здесь, вы в полной безопасности. Пусть даже так и не кажется.
Таннер был ошеломлен.
— Что вы хотите сказать?
— Говорю вам, что следует делать все, как и запланировали. Мы вплотную приблизились к ним. И я хочу заполучить «Омегу».
— Вы не можете заставить меня, и вы это знаете!
— Нет, могу… Потому что, если вы откажетесь, если вы попытаетесь исчезнуть, я сниму всех агентов из Сэддл-Уолли. Вы останетесь один… и не думаю, что вам самому удастся справиться с ситуацией, в которую попадете.
— Я увезу отсюда всю семью…
— Не сходите с ума! Мы допустили небольшую ошибку в расчетах, и «Омега» сразу же приступила к действиям. Это означает, что, кем бы они ни были, «Омега» встревожена. Она очень обеспокоена, и поэтому решила действовать быстро и решительно. И как вы думаете — сколько у вас шансов уцелеть в такой ситуации? На что вы обрекаете вашу семью? Да, мы признаем, что совершили ошибку. Но больше мы подобного не допустим.
Таннер понимал, что Фассет прав. Если он сейчас отвергнет его предложение, то никоим образом не сможет контролировать ситуацию.
— Я надеюсь, вы не собираетесь попусту болтаться здесь? — спросил Фассет. — Разве вы чувствовали себя как на минном поле?
— В общем-то нет… во всяком случае до сегодняшнего дня Что, собственно, произошло?
— Тактика терроризма. Невзирая на лица. Даже в том случае, если вы ни к чему не имеете отношения. Мы-то понимаем, что произошло, и подготовили соответствующее объяснение. Мы изымем некоторые из ваших вещей — мелочи, вроде драгоценностей, пока все не уляжется. Чтобы все выглядело совершенно естественно.
— То есть предполагается, что я тоже должен придерживаться версии «ограбление»?
— Конечно. Так куда безопаснее.
— Да… конечно, — Таннер вытащил из кармана пачку сигарет.
Звякнул телефон и Фассет снял трубку. Тихо обронив несколько слов, он повернулся к журналисту:
— Ваша семья уже дома. Они в полном порядке. Еще не оправились от испуга, но с ними все в порядке. Наши люди уже все проверили. Все у вас вверх дном. Они пытаются найти отпечатки пальцев. Естественно, выяснится, что грабители действовали в перчатках. Мы сказали вашей жене, что вы в полиции, где должны оставить заявление.
— Понимаю.
— Хотите, чтобы мы отвезли вас?
— Нет… нет, не надо. Я предполагаю, что за мной так или иначе будут следить.
— Неукоснительное наблюдение — вот так точнее.