Может быть, ее муж не был столь стремителен и ярок, как Дик Тремьян, не так влиятелен, как Джой Кардоне, или так мудр и блистателен как Берни Остерман, но она не поменялась бы местами с Джинни, Бетти или Лейлой ни за что на свете. Если бы даже все начать сначала, она все равно бы ждала своего Джона Таннера или такого же. Он был редким человеком. Он готов был делить с ней все печали и радости — и делил. Все, что выпадало на их долю. Как никто другой. Куда там Берни, хотя он очень похож на Джона. Даже у Берни, по словам Лейлы, были свои маленькие тайны.
С самого начала Элис думала, что желание ее мужа постоянно быть рядом — всего лишь результат жалости. Потому что судьба ее и впрямь достойна сочувствия, она сама прекрасно понимала это. Большая часть ее жизни до встречи с Джоном Таннером прошла в скитаниях и поисках убежища.
Ее отец, с его готовностью бороться со всеми язвами мира, не был способен долго оставаться на одном месте. Этакий современный Джон Браун.
Газеты постоянно называли его психом. Лунатиком.
И, наконец, лос-анджелесская полиция убила его.
Она помнила сообщение об этом.
«Лос-Анджелес, 10 февраля 1945 г. Джейсон Макколл, который, по утверждению властей, находился на содержании коммунистов, был застрелен сегодня на пороге своей квартиры, откуда он выбежал, размахивая предметом, смахивающим на оружие. Лос-Анджелесская полиция и агенты ФБР обнаружили местопребывание Макколла после интенсивных поисков…»
Полиция Лос-Анджелеса и агенты ФБР скорее всего даже не потрудились рассмотреть, что оружие в руках Макколла было всего лишь гнутым куском железа, который он называл своим лемехом.
К счастью, судьба сжалилась над Элис — во время убийства отца она гостила у своей тетки в Пасадене. Она встретилась со студентом факультета журналистики Джоном Таннером на публичном расследовании смерти ее отца. Власти Лос-Анджелеса изъявили желание, чтобы слушание носило открытый характер. Они не собирались делать из жертвы мученика.
Молодой журналист — он только что вернулся с войны — понял ситуацию и назвал вещи своими именами. И хотя в судьбе Макколла этот очерк ничего не изменил, он дал возможность сблизиться с печальной и перепуганной девушкой, которая позже стала его женой.
Элис перестала вспоминать прошлое и перевернулась на живот. Все это осталось позади. И теперь она там, где хотела быть.
Несколькими минутами позже в холле раздались мужские голоса. Она села в постели, когда открылась дверь и вошел Джон. Улыбнувшись, он наклонился к ней, легко поцеловал в лоб, но несмотря на всю раскованность, какое-то напряжение в нем чувствовалось.
— Кто там внизу? — спросила она.
— Ребята с TV. Они протянули новую проводку, но наружная антенна испорчена. Хотят установить причину неисправности.
— Это значит, что пора вставать?
— Ничего не попишешь. На фоне двух здоровых мужиков в комбинезонах мне с тобой в постели нечего делать.
— Ты и сам носишь комбинезон. Забыл? В молодые годы ты работал на газовой станции.
— И все же вставай.
Он в самом деле в напряжении, подумала она, хоть и держится бодро. Джон объявил, что хотя четверг, как правило, на службе у него трудный день, на этот раз он остается дома.
Объяснение было очень простым. После вчерашних событий, несмотря на постоянное присутствие полиции, он не может оставить семью. Во всяком случае, пока все не прояснится.
Он взял ее с собой в клуб, где они на пару играли в теннис со своими соседями Дороти и Томом Скенланами. Том пользовался репутацией богатого человека, так как неделями не утруждал себя работой.
Элис поражало стремление ее мужа обязательно выиграть. Она испытала смущение, когда он обвинил Тома в том, что тот зажилил спорный мяч на линии, и обмерла, когда его сильная подача чуть не попала Дороти в лицо.
Они выиграли сет, и Скенланы предложили еще один. Затем прошли к бассейну, где Джон просто измучил официанта, делая заказ. Позже он заметил Макдермотта, заставил присоединиться к ним и выпить. Тот зашел в клуб, как выяснил Джон, предупредить одного из посетителей, что его машина слишком долго стоит у счетчика.
Кроме того, Джон Таннер постоянно выбегал из клуба к телефону. Он мог попросить принести аппарат на столик, но делать этого не стал. Джон пояснил, что передача Вудворда несколько накалила атмосферу и ее не следует обсуждать на людях.
Элис не поверила. У ее мужа много талантов и самый, может быть, примечательный — непревзойденное умение всегда сохранять спокойствие, даже в самой напряженной обстановке. И тем не менее сегодня он был чуть ли не в паническом состоянии.