Раздел шестой
«Зачем смерть прошла на волосок от меня, как не для того, чтобы я совершил что-то стоящее?»
— Папа! Папа!
Мальчишка орал так, что фермер Джон, доивший козу, подскочил с треноги. Он зацепил ногой ведро и ударился мизинцем. Молоко слегка хлюпнуло на штаны и ботинки, однако Джон успел поймать ведро.
— Вот, ч… — почти чертыхнулся он, но сдержался, заметив в дверях сарая рыжую голову и растаращенные голубые глаза сына.
— Чего ты вопишь? Забыл, что на этой земле любой шум, созданный англичанами, вызывает проблемы? — возмутился отец.
— Папа! У нас в погребе кто-то сидит! — десятилетний Джим пытался говорить тихо, но выходило не очень.
Фермер понял, что мальчишка не шутит — он действительно напуган. Только сейчас он заметил, что одна нога сына была босой.
— А что ты забыл в погребе? — строго спросил отец.
— Вообще я хотел… За вареньем я туда полез! Но лучше бы я этого не делал! — раскаяние сына звучало неподдельно.
— Бог всегда наказывает за непослушание! Будет тебе наука, — буркнул Джон.
— Я знаю… Полез без свечи, чтобы меня не заметили. А когда спускался, то в темноте наступил на что-то мягкое! Думал, мешок с мукой. И вдруг мешок застонал и схватил меня за ногу! — воскликнул Джим.
— И что же ты сделал? — спросил отец.
— Да я пулей по лестнице взлетел! Вот, ботинок потерял! Даже не понял, кто это был — человек или призрак… — Джим вздрогнул.
— Подумай, если бы это был призрак — смог бы он стащить ботинок с непослушного мальчишки? Идем познакомимся с твоим призраком, — и фермер решительно двинулся к двери.
— Может, соседей позвать? — осторожно предложил мальчик.
— Джим, до ближайшей фермы полчаса ходу. К тому же вокруг сплошные буры. Не хотел бы я их беспокоить… И вообще иметь с ними какие-то дела, — возразил отец.
— Но…
— Слушай, сынок. Если кто-то сидит у нас в погребе — ему, видимо, негде спрятаться. А кому сейчас, во время войны, негде спрятаться?
Глаза Джима расширились, но он промолчал. На войне люди учатся быстро соображать — даже дети.
— Ну вот, ты понял. А теперь подумай — если этот «мешок» стонал, разве он может хорошо себя чувствовать?
Джим мотнул головой.
— То-то же. Ему хуже, чем нам. Бери ведро, там осталось немного молока. И… Да, куртка. Куртка… Вот свеча в кармане. Где же спички? А?
Фермер испытующе посмотрел на сына. Тот покраснел и вытащил из штанов коробо́к. Отец вздохнул, но промолчал, и они отправились в погреб. Открыв грубо сколоченные двери с остатками синей краски, фермер Джон поджег свечу и посветил вниз, туда, где семья хранила овощи, яйца и другие нехитрые припасы. Не заметив ничего подозрительного, он поставил ногу на лестницу, ведущую вниз. И тут остановился, повернулся к Джиму:
— В случае чего — ты не лезь. Больше поможешь, если возьмешь лошадь и поскачешь к соседям. Пусть едут с оружием. Буры, португальцы, китайцы — все мы люди, — сказал англичанин и стал спускаться.
Уинстон бредил. Он снова и снова видел картинки пережитого за последний месяц.
14 ноября. Капитан Голдейн, друг Черчилля еще с индийской кампании, рассказывает ему о планах разведывательного рейда по бурской территории, показывает карту. Уинстон хочет поехать с ним. «Но эту операцию поручили нам. Ваша военная часть не имеет к ней отношения», — возражает Голдейн. Однако 25-летний Черчилль настойчиво попросит взять его не как офицера, а как журналиста «Морнинг пост»: «Я должен оправдывать 250 фунтов гонорара, который мне платят. Ни один военный корреспондент не получал столько! А чтобы писать интересно, я должен все видеть собственными глазами. Иначе мне сократят зарплату!» — иронизирует наше герой, и Голдейн соглашается.
15 ноября. Вместе с десятками офицеров и солдат они выезжают на бронепоезде. Машинист резко тормозит — впереди на рельсах лежат каменные валуны. Повстанцы-буры перерезали британцам путь, а бронепоезд становится прекрасной артиллерийской мишенью. Машинист пытается разогнаться и сдать задним ходом, но… Буры успели и там набросать валунов, и машина на всех парах сходит с рельсов. Люди, оружие, запасы пищи и воды летят в разные стороны. Раздаются крики ужаса и стоны раненых.
Единственный большой пулемет выходит из строя. Черчилль, будучи в рейде в качестве корреспондента, под огнем противника командует расчисткой дороги от камней. Он мог спрятаться в вагоне, залечь за насыпью — имел полное право. Но увидев, как один за другим падают убитые и раненые, Уинстон тоже таскает камни, пока другие стреляют в многочисленных врагов. Одна пуля свистит над его правым ухом, а вторая прошивает левый рукав. Но он не обращает внимания — выхватывает пистолет, стреляет через плечо, даже не прицеливаясь, и роняет оружие.