Спустя несколько лет именно в четверг Эндрю, выходя из бара, столкнулся нос к носу с Вэлери Рэмси. Она набралась не меньше его и тоже не смогла побороть приступ неконтролируемого смеха, когда, зацепившись за газетный автомат, шлепнулась на спину посреди тротуара.
Эндрю тут же узнал Вэлери — не по внешности, которая за двадцать лет после их знакомства кардинально изменилась, а по смеху. От этого незабываемого смеха, как и прежде, колыхалась ее грудь, — а мысль о груди Вэлери Рэмси неотступно преследовала Эндрю всю юность.
Они познакомились в школе. Вэлери, выгнанная из группы «чирлидерш» — девушек в сексуальных костюмчиках цветов местной футбольной команды — за дурацкую ссору в раздевалке с девчонкой-задавакой, очутилась на фанатской трибуне. Эндрю спортом не занимался — он страдал атрофией коленных хрящей, которую прооперировал только через несколько лет, чтобы понравиться одной любительнице потанцевать, — однако с удовольствием упражнял голос на той же трибуне.
Их флирт продолжался до конца учебы. Настоящим сексом это не назовешь, но рукам и языкам они многое позволяли, в своих развлечениях отдавая должное пышным формам Вэлери.
Именно ей он был обязан своим первым несамостоятельным оргазмом, пусть и достигнутым вручную. Как-то раз после очередного матча наши два голубка проворковали в раздевалке дольше обычного, что привело к согласию Вэлери запустить руку в джинсы к Эндрю. Пятнадцать секунд головокружения и смех Вэлери, чья волнующаяся грудь усилила его мимолетное удовольствие. А первый раз не забывается.
— Вэлери?.. — пролепетал Стилмен.
— Бен?.. — удивилась не меньше, чем он, Вэлери.
В старших классах у него почему-то было такое прозвище — Бен. Вот уже двадцать лет его так не называли.
В оправдание своего жалкого состояния Вэлери что-то наплела про встречу с подружками, такую бурную, каких у нее не бывало с университета. Эндрю выглядел ничуть не лучше: он получил повышение, объяснил он, не уточнив, что случилось это два года назад, — какая разница, когда праздновать приятные события?
— Какими судьбами в Нью-Йорке? — спросил Эндрю у Вэлери.
— Я здесь живу, — услышал он в ответ, помогая ей подняться.
— Давно?
— С некоторых пор. Не спрашивай с каких, мне сейчас не до арифметики. Ты-то как?
— Я стал тем, кем всегда хотел стать. А ты?
— Двадцать лет жизни — долгая история, знаешь ли, — ответила ему Вэлери, отряхивая юбку.
— Девять строк, — сказал Эндрю со вздохом.
— Какие девять строк?
— Можешь мне поверить, я умещу двадцать лет любой жизни в девять строк.
— Не верю.
— Спорим?
— На что?
— На ужин.
— У меня есть мужчина, Эндрю, — предостерегла его Вэлери.
— Я же не предлагаю тебе ночь в отеле. Просто суп с клецками в «Шанхайском Джо». Ты не разлюбила клецки?
— Обожаю!
— А другу скажешь, что я — бывшая одноклассница.
— Сначала попробуй засунуть в девять строчек мои последние двадцать лет.
Вэлери смотрела на Эндрю, улыбаясь одним уголком губ, как в те времена, когда она манила его, тогда еще Бена, в кусты за школьным корпусом. У нее была все та же неотразимая улыбка.
— Идет, — сказала она, — давай еще по рюмочке. Сейчас я обрушу на тебя свою жизнь!
— Только не в этом баре, здесь слишком шумно.
— Слушай, Бен, если ты надеешься затащить меня сегодня к себе, то не на ту напал.
— У меня этого и в мыслях не было, Вэлери, просто мы с тобой так набрались, что недурно бы закусить. А иначе напрасно мы заключали пари.
Эндрю был прав. Хотя туфли Вэлери, которую он поднял и поставил на тротуар, впивались острыми каблучками в грязный асфальт, ее качало, как на палубе корабля. Предложение закусить пришлось ей по вкусу. Эндрю свистнул, подзывая такси, и назвал водителю адрес ночного ресторанчика в Сохо, куда он часто наведывался. Через пятнадцать минут они с Вэлери уже сидели за столиком друг против друга.
Сначала она стала стипендиаткой университета в Индианаполисе: из тех, в которые она разослала свои результаты, он первым сообщил, что она принята. Она не мечтала о Среднем Западе в юности, но ждать предложений от более престижных учебных заведений не стала: без стипендии ей была бы прямая дорога в официантки в Покипси — дыре на севере штата Нью-Йорк, где они оба выросли.