И, окончательно сконфузившись, в отчаянии отвернулась к окну.
Это было невыносимо. Она лепечет, как восхищенная школьница, совершенно забыв о том, как должна держаться женщина в ее возрасте.
Алисия затянула паузу, стараясь справиться с учащенным сердцебиением, отдававшимся в висках, а когда решилась продолжить, ее тон был, пожалуй, даже слишком холодным.
— Весьма сожалею, но… — Алисия сделала неопределенный жест. — Я полагала, что Шон Хэллорен значительно старше.
Шон вновь взял ее руку.
— Позвольте уверить вас, — мягко произнес он, — в настоящий момент ему никак не более тридцати шести.
Медленно, дразняще знаменитый историк провел пальцем вокруг золотой цепочки, охватывающей запястье Алисии.
Это легкое прикосновение, позволившее почувствовать теплоту его руки, лишило девушку последних остатков самообладания. Прерывисто дыша, она опустила глаза и прошептала:
— Мистер Хэллорен, я…
— Для вас я просто Шон, — сказал он, когда ее голос сник. — Вы позволите называть вас Алисией? — Изумительной красоты бровь вопросительно изогнулась.
Мысль о том, что сам Шон Хэллорен, гордость университета, один из самых известных профессоров на всем Восточном побережье, просит разрешения называть ее по имени, ошеломила Алисию. Будучи не в силах выразить свои чувства словами, она быстро кивнула, потерянно улыбнувшись.
Оставалось только удивляться тому, как скоро ее покинуло самообладание. Не в стиле Алисии было болтать глупости, удивленно хлопать глазами и восторгаться знакомством со знаменитостью. Правда, это был сам Шон Хэллорен, историк, которым она уже давно восхищалась.
— Я спешила записаться на ваши лекции, — выпалила Алисия одним духом, понимая, что ее лепет звучит нелепо и жалко, но не находя в себе сил сдержаться. — И вот — столкнулась с вами.
Шон улыбнулся, подбадривая девушку.
— Поэтому я так рассердилась, когда вы притащили меня сюда.
— Притащил? — переспросил он.
Чувствуя, что сказала бестактность, Алисия покраснела и опустила свои длинные ресницы.
— Извините, я вовсе не хотела вас обидеть.
Его мягкий смех зажурчал, смывая с ее слов неловкость и растерянность.
— Пожалуйста, не извиняйтесь, — попросил Шон. — Если говорить откровенно, я действительно был непозволительно настойчив.
— Я рада случившемуся, — произнесла Алисия, чувствуя, как недоговоренность, мучившая ее все это время, тает, словно туман на рассвете.
Шон усмехнулся.
— Я тоже не испытываю особых сожалений по этому поводу.
Алисия выпрямила спину и взглянула прямо в его глаза.
— Очень приятно познакомиться с вами, мистер…
Увидев, что он нахмурился, Алисия исправилась:
— Я рада встрече с вами, Шон.
— Я тоже очень рад, — ответил он и, сделав намеренную паузу, произнес ее имя, — Алисия.
Уголки его губ изогнулись в лукавой улыбке.
— Мне нравится ваше имя, — сказал Хэллорен. — Оно очаровательно современное и в то же время изысканно старомодное.
Алисии приходилось слышать комплименты и покруче, однако ни один из них не вызывал в ней такого трепета.
— Благодарю вас.
Ей хотелось бы ответить соответствующим образом, но других слов почему-то не нашлось, а ведь Алисия была весьма общительной и всегда могла поддержать беседу.
Да что это с ней в конце концов? Сидя менее чем в двух футах от человека, встретиться и поговорить с которым хотелось давно, Алисия упорно молчала, мучаясь неожиданно навалившейся немотой и растерянностью.
Но кто бы мог подумать, что Шон Хэллорен, представлявшийся эдаким благообразным старичком-профессором, с бородкой-клинышком, в очечках с тонкими дужками, окажется тридцатишестилетним красавцем, разъезжающим по городу на кадиллаке, и в одежде из лучших магазинов с Пятой авеню.
Чтобы скрыть свое замешательство, Алисия полностью переключилась на кофе.
Где же тот престарелый джентльмен из фантазий на тему Шона Хэллорена? Где тот историк-отшельник, заточивший себя в башне из слоновой кости, чтобы навсегда уйти из мира настоящего в прекрасный мир грез о прошлом?
Потягивая остывающий кофе, Алисия призналась себе, что вполне может представить, как Шон, удалившись в пресловутую башню, соблазняет прекрасную даму, делящую с ним покои по воле счастливого случая.
Эта мысль показалась ей забавной, и она улыбнулась под надежным, как ей представлялось, прикрытием кофейной чашки.
Однако от Шона ничто не могло укрыться. Алисии пришлось вновь испытать на себе силу его пронзительного взгляда.