Джейк в ту ночь дома отсутствовал: отправился в гости к одной красотке да и загостевался почти до самого полудня. Когда направлялся домой, его остановил по дороге знакомый старик, тоже квакер, и посоветовал домой не ходить. Ну положим, отсиживаться в кустах, когда друзья в беде, Джейк не стал бы. Вот только друзей у него уже не было. Их повесили, не отвлекаясь на всякие юридические тонкости вроде суда и адвокатов, сразу же после обыска. И чтобы не повиснуть рядом с ними, Джейку пришлось срочно делать ноги – на восток, в рабовладельческий штат Кентукки, где он вдруг и обнаружил, что хорошо знакомый Джозайя Грин продает негров. Он сначала не поверил, подумал, что в местную газету объявление дал тезка и однофамилец: в конце концов, и фамилия такая часто встречается, и имя нередкое. Но вот что-то дернуло его сходить и посмотреть на этого мистера Грина. Тот самый оказался, и негры были те же, поттинджеровские.
И хрен кому что докажешь. Вот так и вышло, что почтенный мистер Джозайя Грин, выручив за негров четыре тысячи долларов, отбыл неведомо куда, пока безденежный бродяга Джейк Шерман отсиживал неделю в каталажке.
Уже много позже, когда он жил в одном городке в Иллинойсе, пошел Джейк на молитвенное собрание и сидел в молчании, как и все, когда его вдруг прорвало. Он встал и рассказал эту историю, а в заключение добавил что-то о мирном пастухе Давиде и о Голиафе, который похвалялся своей силой, и о том, что бог сделал Давида оружием гнева своего… что-то он такое еще наговорил, из-за чего после собрания несколько озабоченных горожан начали внушать ему о миролюбии и дьяволе, который овладел его душой. Джейк послушал их тогда, послушал, а потом и заявил, что специально он Джозайю Грина искать не будет, но если господь посчитает возмездие справедливым, он поставит Грина перед ним и даст ему оружие в руку. Разумеется, после таких высказываний ему пришлось город поспешно покинуть.
И вот теперь в Мемфисе он чуть не столкнулся с Джозайей Грином нос к носу.
Однако Джейк все же пребывал в сомнении: насколько верны его побуждения? Может быть, и в самом деле его душу смущает дьявол? Подобает ли квакеру думать о мести?
Это не месть, сказал он себе. Разве из мести мы убиваем ядовитую гадину, оказавшуюся на дороге? А Грин и был ядовитой гадиной.
Но Джейк колебался и днем, пока таскался хвостом за Грином, и ночью, когда сидел в темном саду. А когда под утро здоровенный ирландец, который был у Грина за вестового, прикатил тачку и вывалил из нее связанного человека, Джейк уже не сомневался. Просто взял саблю, которую Грин оставил на ступеньках крыльца, когда пошел с ирландцем к сараям, и подкрался, хоронясь за какими-то высокими цветущими кустами. Ибо бог послал оружие, аллилуйя! By the grace of God we’ll meet you, как-то так.
И выбора у Джейка особого не было: или воздержаться от насилия и дать совершиться убийству, или же убить самому и спасти невинного человека. Дэна, осознал он, когда увидел чудные куцые подштанники, но было совершенно неважно кого.
Когда ирландец отвернулся и отошел, Джейк с холодной решимостью и от души махнул саблей. И, выдернув оружие из раны, тут же погнался за ирландцем, который озирнулся, увидел и в ужасе понесся прочь. Но ирландца Джейк убивать не собирался, отогнал и бросил саблю на дорожку. И надо было давать деру, потому что около дома кто-то окликал Грина. Вот-вот его увидят.
И Джейк сбежал.
Однако ничего такого рассказывать наглому любопытному журналисту Джейк не стал. Он просто сказал:
— Каждый человек должен бороться с дьяволом в своей душе.
Вздохнул и добавил, криво ухмыльнувшись:
— Ну вот в этом раунде он победил!
11
— Индейцы чикасо, которые продали эту землю Джексону, вовсе не сидели на этом месте от сотворения мира, — говорил Дуглас, рассеянно посматривая по сторонам.
Мы стояли на высоком берегу над пристанями и обозревали окрестности. Дуглас вышел поискать новостей и, может, разжиться свежими газетами. Нас с Джейком он вывел вроде как на экскурсию, а на деле, скорее всего, чтобы отвлечь нас от неприятных воспоминаний. И день выдался хороший, ну так зачем дома киснуть? Вот и вышли погулять, тем более, что мне все равно надо было подумывать о том, как устраиваться в этой жизни, а Джейк тоже уже практически был штатским человеком, и из госпиталя его пока не попросили только потому, что где-то в недрах бюрократической машины еще прокручивался вопрос о причитающемся ему жаловании.