Впрочем, Фокс, который бывал в этих краях в более благополучные дни, считал, что в нищете повинны сами индейцы:
— Ленивые они! — презрительно утверждал он. — Вот дайте эту землю белым, тут же будут сплошь поля – земля-то какая хорошая. А они немного хлопка посадили, немного табаку, кукурузы – и все! Остальная земля гуляет, разве что коров туда выведут пастись. Да и вот эти поля – это больше джентльмены беспокоятся, у кого негры есть, а индейцы попроще паек получат в агентстве и сидят бездельничают. Или в мяч играют. Тут у каждой деревни есть площадки для игры в мяч.
Я заинтересовался, что там за игра в мяч. Фокс рассказал, что играют две команды, у игроков в руках что-то вроде корзинок, и мяч можно отбивать только этой корзинкой, ни в коем случае ни руками. Ну и задача – загнать мяч в ворота противника.
— А пока загоняют – ломают друг другу носы и руки, — добавил Фокс неодобрительно. — Прямо бой, а не игра.
— Не интересно? — спросил я.
— Интересно, наверное, раз они так играть любят, — отмахнулся Фокс. — А я вот люблю скачки. У нас в Кентукки знаете какие лошади? О-о-о, это мечта, а не лошади!
И Фокс легко перескочил на другую тему. Лошади из Кентукки ему были более интересны, чем какие-то индейцы.
По мере продвижения на юг холмов прибавлялось, а поля исчезли, сменившись пастбищами, разве что около ферм были разбиты небольшие огороды. Дома здесь строили интересно: вроде как два дома под одной крышей, разделенные верандой: так создавались тень и кой-какой сквознячок.
На равнине же было жарко, а перед грозой – так почти невыносимо душно. К счастью, сезон гроз уже заканчивался, и поближе познакомиться со знаменитым торнадо нам не довелось: только издали увидели однажды, как из тучи начала расти труба, но что-то ей не понравилось, и смерч разрушился, так и не достроившись до конца. Мне на язык пришлась история девочки Элли, унесенной смерчем из Канзаса в Волшебную страну, и Джейк с Фоксом потом добрый час строили предположения, где та Волшебная страна находится. Сошлись на Вайоминге, о котором оба знали лишь понаслышке.
— Здесь, — сказал однажды Фокс, показывая на ферму вдали от дороги, — жил старик, у которого было семьсот коров и дочь красавица. Он был готов отдать половину скота какому-нибудь белому, только бы тот женился на его дочери.
— Что ж ты терялся-то? — ухмыльнулся Джейк.
— Да я б не терялся, — ответил Фокс. — Только ему кто-нибудь посолиднее меня был нужен. А усыновлять белого старик не хотел.
Послушать Фокса, так большинство смотрителей почтовых станций были метисы или белые, женатые на индианках: только у них было достаточно энергии, чтобы хозяйствовать, торговать, строить мосты. Чистокровным индейцам хватало того, что у них есть, и о будущем они думали мало.
Можно, конечно, с Фоксом не соглашаться, однако когда автор заглядывает в список почтовых смотрителей на Индийской территории, видит следующую картину:
Walker’s Station – Танди Уокер, на четверть чокто, губернатор.
Trahern’s Station – Джеймс Н. Трахерн, чокто, окружной судья.
Holloway’s Station – Уильям Холловей, и это все, что о нем известно.
Riddle’s Station – капитан Джон Ридли, наполовину чокто, родственник Уокера.
Pusley’s Station – Сайлас Пасли, чокто, торговец.
Blackburn’s Station – Каспер Б. Блэкберн, женат на чокто, торговец.
Waddell’s Station – кто такой Уоделл – данных не сохранилось. Скорее всего, какой-то белый чужак. После войны на станции стала хозяйничать семья Роджерс, чокто.
Geary’s Station – А. Гири, белый, женат на Люси Джазон, чокто из влиятельной семьи. De Juzan – фамилия ее далекого французского предка.
Boggy Depot – данных не сохранилось.
Nail’s Station – Джонатан Нэйл, чокто, торговец, мельник.
Fisher’s Station – Фишеры были хорошо известная семья чокто.
Colbert’s Station & Ferry – Бенджамен Френк Кольбер, чикасо с примесью белой крови, плантатор, хозяин парома. Кольберы – довольно известная и влиятельная семья, в англовики им посвящены как минимум три статьи.