Тень уже пришел в себя, и с извиняющимся видом, косясь на все еще подрагивающее тело врага, с трудом сдерживая предательскую дрожь, помог Художнику.
— Очухался? — Обратился к нему Максим вытирая кинжал о затихшее тело. Бледный парень молча кивнул в ответ. — Тогда переодевайся в шмотки этого ублюдка, бери его автомат, и пошли. Делаем так, как и договаривались.
Из леса вышли два хохочущих человека в камуфляже, и схватившись за животы уселись рядышком у первой же березы, не в силах произнести ни слова, давясь истеричным, заразительным хохотом, тыча пальцами в сторону тропы уходящей в чащу подальше от раскопок.
— Вы чего? — Оставшаяся четверка непроизвольно растянула губы в улыбках, с интересом уставившись на них. Смех заразителен, а непонятная причина смеха еще и подогревает любопытство. — Мухоморов обожрались что ли? Чего там в лесу смешного нашли?
В ответ, не прекращая смеяться, едва не катаясь по траве, оба камуфляжных призывно замахали руками указывая в сторону леса, приглашая всех присоединиться к веселью, при этом умудряясь не показывать лиц.
«Ели нельзя, но очень хочется, то можно», — хорошая поговорка, тем более когда хочется всем, включая и самого начальника. Он и сам не прочь посмотреть, что там такое происходит. Нарушение небольшое, по этому наказывать за него ни кто не будет.
Любопытство, это такой порок, который приглушает все остальные чувства, притупляя даже чувство опасности. Да и что может исходить такого страшного, от закатывающихся смехом сослуживцев. Они ведь в доску свои.
Подогреваемая этим чувством, оставшаяся четверка охранников двинулась в сторону леса, очень удобно собравшись в одну плотную кучку. Когда расстояние между ними и хохочущими мнимыми сослуживцами сократилось до десяти метров, старший наконец заметил, что волосы у тех, кто их звал, другого цвета, чем у его подчиненных и рявкнул, срываясь на истеричный визг:
— Ложись!
Это было последнее, что он произнес в своей жизни. Короткая автоматная очередь рванула ему и остальной тройке тела, вырывая кровавые ошметки плоти, и роняя на землю. Корчась от боли, он попытался еще отползти подальше от опасности, но подошедший сзади незнакомец, сплюнул ему на спину и выстрелил в затылок, окончательно оборвав жизнь.
— Этого я кончу, а этот твой. — Обернулся к бледному Илье, ткнув стволом автомата в другое извивающееся в конвульсиях тело Художник. — Добей.
— Но я не могу. — Отступил в сторону растерявшийся Илья, и на выпученных в ужасе глазах выступили слезы. Ноги в одно мгновение стали ватными, а и так подрагивающие руки выдали такой триммер, что едва не выронили автомат. Это было выше сил, как он может выстрелить в живого человека? Он в своей жизни даже лягушонка убить боялся. Но добрый до этого дядя Художник мгновенно стал злым.
— Я сказал добей. — Прошипел он сквозь зубы, и вспыхнувший огонь в его глазах не обещал ни чего хорошего. — Или ты его, или я тебя. — Он поднял ствол в сторону парня.
— Но я не могу, дядя Художник. — Едва не взвыл Тень. — Он же человек, он живой…
— Стреляй, сука. Это не человек, это ублюдок, — передернул затвор Максим. — Вспомни, что они с Угрюмом сделали! Ну!!!
Илья закрыл глаза, наведя автомат на сучившего ногами уже в предсмертной агонии раненного и вдавил спусковой курокпобледневшими пальцами. Он так и не отпустил его, пока затвор не лязгнул пустым магазином, и не видел как кромсают тело пули.
Потом он долго стоял на коленях и его рвало остатками желчи, слезы заливали лицо, затекая солью в глотающий непослушный воздух рот. Сердце лупило молотом в грудную клетку, и рвалось на волю, когда на плечи легли жесткие ладони.
— Все парень, — поднял его и обнял мгновенно став ласковым Художник. — Все закончилось. Ты смог. Ты сделал это.
— Зачем? — Зарыдал Тень, упав ему на грудь. — Я же не убийца!
— Так было надо. Ты был должен перешагнуть через себя и сам пролить эту кровь, дальше будет проще. Я то же не убийца, поверь, но мы на войне, а на ней нет места ни сентиментальности, ни жалости. Ты молодец. — Взъерошил он потные волосы парня. — Прости, но так действительно было надо. Для тебя надо, по другому не выжить.
— У вас все получилось, — выскочил в этот момент из леса Ойка. — Пошли рабов в чувства приводить. Вот, держите. — Он протянул друзьям браслеты, и с удивлением посмотрел на Тень. — А этот чего тут нюни распустил?
— Отстань от него. — Рявкнул на деда Художник. — Не лезь парню в душу, ему и так тяжело.