— А у тебя пистолет, и мне плевать, чего ты там боишься. Лезь сказал, или скормлю твои потроха менквам, они давно уже вкусненького не жрали. — Прорычал раздраженно начальник погони, и тут же раздалось кряхтение и потрескивание сучьев под весом забирающегося на дерево человека.
— Тут нет никого, — раздался через некоторое время подергивающийся от страха сиплый баритон. — Но тут листва сорвана и сук удобный на другое дерево. Может перепрыгнул?
— Спускайся, — недовольно буркнул командир охотников. — А ты на другое дерево лезь. — Отдал он кому-то еще приказ, и другой уже воин «Свидетелей смерти», не посмев ослушаться начал подниматься.
Максим видел его сквозь желтую осеннюю листву. Опытный враг, это видно сразу по кошачьим плавным движениям. Он поднимался осторожно, постоянно останавливаясь, прислушиваясь и приглядываясь к окружающей обстановке, и неторопливо забирался все выше и выше. В том месте, где Художник перепрыгнул на другое дерево остановился, рассматривая сорванные листья. Долго присматривался в сторону Максима, и даже несколько раз мазнул взглядом прямо по лицу, заставив сердце дрогнуть, но то-ли удача наконец вернулась к беглецу, то ли на ходу размазанная земля по коже помогла, то ли враг хоть и выглядел внимательным, но таким не оказался, нобеглец остался незамеченным.
— Тут нет его! — Крикнул вниз сиплый.
— Он что, улетел? Посмотри внимательно. Глянь там, может на другое дерево перепрыгнул? — Командир начинал терять терпение.
— Нет, тут далеко, не обезьяна же он. — Пожал плечами невнимательный охотник. — Не перепрыгнуть.
— Тогда куда он делся? — Словно у самого себя спросил начальник.
— А мне почем знать. — Прозвучал раздраженный ответ с дерева. — От этого Художника можно чего угодно ожидать. Не зря же предупреждал Ледяная гора о внимательности. Может талант у него такой, след путать?
— Ладно, слазь. Пойдем к входу в локацию сихиртя, там перехватим. Мимо не пройдет, ведь ему именно туда надо, и нам лучше его подождать у пещеры, чем по лесу бегать. Только поспешить надо, кто его знает, этого Малевича недоделанного, какими талантами наградил его Полоз. — Рыкнул на подчиненных начальник.
Вот этого от них и ждал Максим. Он добился своего, погоня, за ним посланная, сама укажет дорогу. Надо только незаметно двигаться следом, и они выведут его к цели, ну а что будет потом зависит от многих обстоятельств. Загадывать рано.
Художник начал осторожно спускаться с дерева, и едва не выматерился в полный голос, когда до конца остался всего один шаг. Нижние ветки располагались на высоте метров пяти, если не больше. Возвращаться назад, и пробовать перепрыгнуть на соседнее дерево он не решился. Во первых не факт, что там дорога вниз окажется безопаснее, во вторых, он потратит драгоценное время и упустит охотников, искать их потом в незнакомом лесу трудно, ну и в третьих, сможет ли он еще раз перепрыгнуть с одного дерева на другое? Сил осталось не так уж и много, один глаз заливает кровью, и ладони горят так, словно их наждачной бумагой обработали, а потом посыпали солью.
Нужно прыгать, тем более его этому когда-то учили, и он хорош усвоил науку, умеет группироваться.
У него бы все получилось, но добрая удача вновь преподнесла сюрприз, и в последний момент отвернулась. Откуда он мог знать, что куртка на спине у него разорвана, и что именно торчащий лоскут, зацепиться за сучек, и собьет с рассчитанной траектории выверенный прыжок. Вместо того, чтобы покатиться, гася через кувырок силу соприкосновения с поверхностью, Художник упал боком, коснувшись земли сначала левой ногой, которую прострелило нестерпимой болью.
Стиснув до хруста зубы, и не имея возможности заорать, что бы не привлечь внимание погони, он зашипел.
Ощупав свернутую на бок ступню, в которую по ощущениям воткнулось, и начало прокручиваться около сотни кинжалов, он криво усмехнулся. Растяжение и вывих. Не смертельно и быстро лечиться, да вот только временина это нет. Надо немедленно вставить сустав на место, иначе все зря. Но как это сделать самому себе?
Выросшая в виде торчащей из земли рогатки рябина, как нельзя кстати подходила для задуманного над самим собой издевательства. Художник подполз к ней и зажав в зубах тут же подобранную полугнилую ветку, пристроил искалеченную ступню между двух веток так, что бы она не выскочила. Второй ногой уперся в основание дерева, и секунду собравшись с силами оттолкнулся слегка повернув тело.
Хруст встающего на место сустава дикой болью разорвал тело. Зубы раскрошили ветку во рту, а сознание на миг потухло, но быстро вернулось. Как он сдержался, чтобы не заорать, осталось загадкой. Сустав опух, и чтобы наступить на больную ногу, требовалось зажать между зубами еще одну ветку.