Совсем немножко, но промахнулся, и не долетев, приземлился на втягивающий с шумом пылесоса воздух нос-пяточек, оседлав его как седло взбрыкивающего коня, зажав коленями скользкую кожу, и вогнав кинжал между ниточек глаз.
— Убей эту суку! — Попытался встать на ноги Угрюм, но поскользнулся, и вновь упал в слизь. — Убей ее, братан.
Максим молотил в голову улитки лезвием ножа, покрываясь липкой желтой жижей, хлеставшей из развороченной в кашу раны, а тварь свистела, мотая головой, пытаясь сбросить с себя букашку несущую смерть, но умирать отказывалась.
— Попробуй к ней на спину переползти, в затылок ударить. — Орал советы пытающийся подняться Угрюм.– Видимо до мозга не достаешь, лезвие короткое, а лоб толстый, если вообще там есть, этот мозг.
— Легко сказать. — Пробурчал Максим, втыкая нож, чуть выше уже пробитой в голове твари раны, и используя его, как рычаг, резким рывком, забросил тело через голову улитки, но соскользнул вниз, с обратной стороны, едва не потеряв оружие. Ноги внезапно почувствовали опору, опершись на скользкую, жесткую раковину. Чувствуя, что не удержится на ней, Художник, резко развернувшись, и уже падая со спины, в последний момент, с выдохом, вогнал лезвие в затылок монстра.
Улитка вздрогнула, затрепетала, издавая звук приготовившейся к броску кобры, заверещала, голосом обиженно-плачущего младенца, голова нервно дернулась и повисла. Тварь затихла. Максим растянулся на полу, в полной темноте, так как его фонарик остался около Угрюма, и пытался встать, но ноги расползались.
— Ты как там, братан? Живой? — Раздался в темноте голос друга. — Сейчас я тебе фонарик попробую перекинуть. Черт. Убил бы того извращенца, кто придумал этот скользкий кусок дерьма. В руках этот пузырь не удержать. Сейчас я его… — Раздался шлепок, как от удара по футбольному мячу, и над головой мертвого монстра пролетел светящийся шар. Ударившись об стенку сзади Максима, он упал на пол. — Не зашиб? — Засмеялся Игорь.
— Нормально все. — Максим поднялся с трудом на ноги и осмотрелся. — Тут два рычага. Над одним нарисован круг, над другим что-то вроде волн. Какой включать первым?
— Дави на круг, это наверно свет в пещере. Лучше видеть, что твориться вокруг, мало ли тут еще какая зараза водится, или выплывет из очередного темного угла, который мы не заметили, ну а потом и воду включай, заодно помоемся. — Засмеялся Угрюм. — Мечта у меня в последние полтора часа: «Сдохнуть чистым».
Два ржавых рычага напоминали выключатели в древней трансформаторной будке, с каменными рукоятками в виде малахитовых шариков, вмурованные в стену без намека на то, что их можно хоть как-то сдвинуть с места.
Максим пытался шевелить их, и вверх, и вниз, и в бок, но они даже не шелохнулись. Художник задумался: «А почему именно надо смещать в какую-либо сторону? Может…». — Он потянул за рычаг с изображением круга на себя, но ничего не произошло, тогда он надавил всем телом, и внезапно рычаг провалился по самое яблоко рукояти, а Гвоздев, поскользнувшись, растянулся рядом.
Легкий щелчок раздался внутри каменной стены, и пространство наполнилось теплым зеленоватым светом. Такое ощущение, что загорелись сами каменные стены.
— Красава, братан. Включай следующий. — Раздался радостный голос друга.
Второй рычаг также легко подался стараниям Художника. Где-то внутри стены затрещало, забулькало, и нижняя часть, со скрипом поползла вверх.
Вспененная вода хлынула, как из брандспойта, сбив с ног Максима, и прижав его спиной к трупу Улитки, который тут же начал, шипя и пенясь, быстро истончаться, как быстрорастворимый кусковой сахара, в горячем чае.
— Что там у тебя твориться, тут эта улитка парит как газующий паровоз, все затянуло туманом, как в бане. — Послышался взволнованный голос Угрюма.
— Не знаю. Вода странная какая-то, теплая, словно с едким моющем средством перемешанная, тело чесаться начало, и грязь отходить, еще бы мочалку, и я был бы окончательно счастлив. Тут улитка проход заткнула, пещера быстро наполняется, целый бассейн уже натек, еще немного и через голову твари переливаться начнет. Я к тебе скоро переплыву, если до этого не растворюсь. — Засмеялся Максим. — Но пока ничего подобного не происходит, не таю. Плаваю тут, и балдею.
Дождаться, когда вода начнет переливаться через труп, Художнику было не суждено. Разъеденное водой тело улитки, превратившись в рыхлую субстанцию, внезапно прорвалось, и вместе с потоком, его выплеснуло наружу, прямо на ошалевшего от неожиданности Угрюма, который не успев среагировать, забыв закрыть рот и захлебнувшись, был сбит плывущим другом с ног, и вместе с ним, в обнимку, разорвав одежду и кожу, об свисающие зубы сталактитов, был вынесен в основную пещеру.