— Предложение о взаимовыгодном сотрудничестве, под конвоем? — Угрюм недовольно оглянулся на вставших с боков, и сзади важных стражников. — Нас с тобой снова братан втягивают в какие-то неприятности, и как всегда, не оставляя выбора.
Дальше шли молча, но не долго. У входа в тронный зал стояло двое стражников с копьями, и перегораживали дорогу. Грохнув древками о каменный пол, они синхронно расступились, пропуская процессию. Коротышка с друзьями вошли в зал, а сопровождающие воины, то ли почетный эскорт, то ли тюремный конвой, остались стоять на месте.
Восемь золотых, вычурно изрезанных орнаментами завитушек, тронов, в полной темноте помещения, скрывающего мраком свои размеры и убранство. Восемь, подсвеченных снизу таинственным, голубым огнем, своеобразных склепов, с семью мумиями мужчин в золотых коронах, и одной живой женщины, в бриллиантовой диадеме, стягивающей черные, переливающиеся серебром, длинные распущенные по плечам, по груди, по рукам по подлокотникам кресла, до самого пола, как плащ, волосы.
— Подойдите ближе, воины. — Голос ее прозвучал почти ласково, с грудным придыхом, но почему-то мурашки пробежали от такого доброго тембра по спине. Такую просьбу игнорировать нельзя.
Максим с Игорем беспрекословно подчинились, и приблизились к трону.
Красивая женщина смотрела на них с высоты не только своего места, но и недосягаемого, царского положения. Одного вида ее хватало для того, чтобы понять, что перед ними сидит истинная царица.
Красота каменного изваяния, с ледяным взглядом из-под черных бровей. Женщина икона, на которую можно только смотреть, не смея прикоснуться. Идеальный овал лица, тонкие, алые, естественного цвета губы, которым не нужна косметика, длинные, томные, слегка вздернутые в удивлении ресницы, бледное кожа аристократки, которую не смеет коснуться недостойный луч солнца.
Она смотрела на друзей не мигая, словно оценивая предложенное к столу необычное жаркое, и решая, пробовать экзотическое блюдо, или все же повесить повара?
— В вас нет страха. — Констатировала она результат своего исследования. — Это с одной стороны хорошо, вы не испугаетесь моего предложения, но с другой стороны, человек, не испытывающий подобных эмоций скорее всего безрассуден, и самонадеян, он способен испортить любое хорошее дело.
— Даже бояться можно устать. — Хмыкнул нагло Угрюм.
— Как ты разговариваешь с царицей, червь? — Подскочил к Игрою сопровождавший их коротышка, выхватывая из-под серого плаща кинжал.
— Спрячь булавку. — Посмотрел на него Угрюм как воробей на гусеницу. — Или я тебе ее туда засуну, куда тебе никогда не заглянуть.
— Ты умрешь. — Покраснел сихиртя, и прыгнул, целясь ножом Угрюму в грудь, а тот сделал шаг в сторону, слегка качнув телом, и пропустив жало в нескольких миллиметрах от кожи, ухватил его за шиворот и встряхнул.
— Ты! Жук навозный! Я ведь сейчас действительно выполню обещание! — Он приподнял его, поднес к лицу и посмотрев в глаза, покачал осудительно головой. — Уймись. Не бузи.
— Хватит! — Раздался вдруг хохот царицы. — Поставь воин моего слугу, Лукваха, на пол, он больше не будет. — Она встала и подошла к Угрюму вплотную, и тот, пожав плечами, всем своим видом изобразив: «Как скажешь», — поставил на пол коротышку — Ты смелый, дерзкий, безрассудный и наглый. Был бы ты один, я бы не решилась просить о помощи, но вы вдвоем. — Она шагнула к Максиму, внимательно посмотрев тому в глаза, и не отводя взгляда продолжила. — Но у тебя есть вот этот спутник. Такой же смелый, но чуть менее наглый, и не теряющий рассудок в любой ситуации. — Аэлита резко развернулась, и подойдя к трону, села, откинувшись на резную спинку. — Да будет так. Я доверю вам это задание.
Вы видите эти семь тронов с семью царями. -Она провела величественно рукой в направлении мумий. — Вам кажется, что они мертвы, но это не так. Их тела и души живы, но разъединены, и не могут соединиться, это посмертное проклятие моего жениха, моего Мань.
Они сделали глупость помешав нашей любви, сначала отказав в свадьбе, а когда мы сбежали, послав каменных великанов в погоню. Глупые камни переусердствовали, и убили моего возлюбленного, а тот перед смертью проклял и моих братьев, и каменных великанов. Но мудрый Полоз сохранил жизни дорогих мне людей, но разделил с душами, до тех пор, пока Мань не простит своих убийц.