Поднявшись на верх, попадаешь на площадку, срезанную под девяносто градусов, отполированной, огромной макушки, где разбит небольшой садик. По периметру не дает свалиться вниз цветущий, постриженный кустарник, как своеобразный забор, по середине беседка с обеденным столом, и плетеными креслами, увитая плющом, и всюду обязательные клумбы с цветами, а напротив входа в этот рай, перекинут мостик на другую, такую же срезанную верхушку гигантской березы, к соседям.
Все жилища соединены между собой и домом вождя, подвесными мостами. В саду Ганджила, находящемся на самом древнем и самом огромном дереве, находится площадь собраний племени, с тотемным барабаном, и жертвенным идолом Полоза.
Вход в каждый дом миса находился обязательно справа, и с краю площадки. Все те же ступени провожают гостя в уютную прихожую, где в нишах висит верхняя одежда, стоят резные табуреты, и горит на тумбочке яркая, восковая, ароматная свеча.
Главный зал, в который далее проходит гость, поражает воображение размерами, впечатление, что он на много больше, чем может поместить в себя ствол приютившего его дерева, а ведь по кругу этого помещения еще и красуются арочные двери других комнат. Но туда уже не допускается никто из гостей, это место доступное только семье хозяина жилища, и потому описать его не представляется возможным. Но и вида одного зала достаточно, чтобы открыть от восхищения рот.
Потолка нет, вернее он есть, но на столько прозрачный, что его не видно, пропускающий солнечный свет, и вид голубого неба с кучерявыми облаками в бездонной синеве, полностью игнорирующий находящиеся с другой стороны клумбы, беседки и мостики. Ничего из этого не видно, словно и нет вовсе, только чистое без помех бесконечное небо.
Стены из полированной цельной березы, с вырезанными на ней фресками наиболее значимых в семье, и племени событий. Огромный, круглый стол на одной ноге, словно выросший из устланного на полу газона бархатной травы гигантский гриб, и все те же, что и в беседке плетеные кресла, вокруг. Запах лета наполняет тут легкие. Пьянящий ароматами цветов, восхитительного вкуса жизни.
Ганджил встречал их у вырезанной лестницы, в стволе гигантской березы. Он сделал, как положено его статусу вождя, три шага на встречу, и остановился в ожидании. Гости подошли, и встали в двух шагах и слегка приклонили головы в знак приветствия и глубокого уважения.
— Я рад видеть тебя, Художник. Видеть здорового, и вновь вставшего на ноги. В последнюю нашу встречу я был уверен, что Полоз призвал тебя к себе. Так же я рад видеть и мудрого, но нетерпеливого Угрюма, и грохочущего оружием хозяина таверны Сократа. Что привело вас в мои владения? Неотложные дела, или это визит добрых друзей для дружеской беседы?
— И то и другое, вождь. — Вышел вперед Максим. — Великий Змей дал мне пять дней жизни для того, чтобы я нашел лекарство, залечить неизлечимую рану у себя в груди. Мы просим мудрого совета. Может ты что-то слышал о подобном?
— Покажи. — Ганджил на столько взволновался, что, забыв про этикет подошел к Гвоздеву в плотную. Художник расстегнул камуфляж. — Это серьезное ранение. Мне надо подумать. — Он сделал шаг назад. — Побудьте у меня в гостях. Я соберу старейшин, и поговорю с ними. Память мудрой старости поможет нам найти решение. Проходите в дом, вкусите пчелиного нектара, и отдохните с дороги. Моя спутница жизни Берюз, скрасит минуты ожидания беседой, и песнями леса. — Он сделал приглашающий жест в сторону ступеней, а сам отошел в сторону. — Совет старейшин не займет много времени, мы умеем ценить каждую минуту.
Берюз оказалась действительно хорошей собеседницей. Как-то само собой разговор плавно перетекал с одного гостя, на другого, заставляя тех вспоминать истории из жизни, то веселые, то грустные, а изредка беседа переносилась и к недавним событиям, о которых уже сложились у мисов баллады, одну из которых спела Берюз.
Голос ее звучал завораживающе, словно теплый ветер ласкал души слушателей. Немного не в рифму, и музыка необычная, и подвиги приукрашены, но друзья и не заметили, как сами начали подпевать спутнице жизни Ганджила, мерно раскачиваясь под тихий рокот бубна:
— Пройдя тропами не хожеными.
Терпя невзгоды и боль.
Пришли на помощь мисов племени,
Рожденные в жизни другой.