— Ну ты и насмешил. — Захохотал палач. — Ты же только что сам выбрал себе смерть. Решено, по твоему желанию тебя утопят в нужнике, и обязательно с высоко поднятой головой. Ты захлебнешься дерьмом этого города дурак, а потом еще и я помочусь сверху. Тебе это надо? Прими мое предложение, сдай Художника, и переходи на мою сторону.
— Ты просто моральный урод Строг. — Рассмеялся Угрюм. — Гордая голова, это не орган тела, это состояние души.
— Вот с души пожалуй я и начну. — Прошипел сарказмом палач. — Я сломаю тебя, сломаю до такой степени, что ты будешь ползать в луже собственной мочи и рвоты, лизать мне сапоги, и просить убить. Ты будешь висеть тут, на солнышке, поедаемый слепнями. Тебе каждый день будут срезать по лоскуту кожи и сажать в раны опарышей, не давая при этом умереть, а в конце всего этого, когда останется только мясо, отрежут и хозяйство, оно покойнику без надобности. Ну и когда ты наконец сломаешься, а ты обязательно сломаешься, тебя утопят в выгребной яме, как ты и придумал. Как тебе перспектива? Голова еще поднята? Подумай, тебе это надо?
— Сучонок ты мелкий. — Вновь рассмеялся ему в лицо Игорь. — Только и можешь, что гадить в лоток, на другое не способен. Ты думаешь, что напугал самого Угрюма? Сморчок лысый. Не дождешься. Я и не из таких передряг выпутывался. Когда я освобожусь и поймаю тебя, то буду убивать медленно, как ты этого и заслуживаешь, ублюдок.
— Дурак ты, Угрюм. Мог бы жить в шоколаде, а сдохнешь захлебнувшись дерьмом. Жди, скоро я пришлю к тебе Фарта, и когда он немного позанимается с тобой, то мы продолжим разговор. — Строг резко поднялся с табурета. — Не скучай. — Он развернулся и пошел в сторону самого большого дома в городе.
Илья растерялся. Первое, что захотелось сделать парню, так это освободить пленника. Душа рвалась выполнить именно это, но трезвый расчет гнал в другую сторону, за удаляющимся палачом. Где-то там, в его доме, хранятся столь необходимые друзьям вещи. Угрюму он вряд ли поможет. Из города израненному, покалеченному другу, без оружия не выбраться, его тут же снова схватят, а Илья провалит задание. Но предупредить-то он его может, это не долго, он успеет проскользнуть за местным хозяином в двери, тот идет нарочито медленно, как цапля переставляя длинные, худые ноги. Думает что выглядит важно, а на самом деле смешно.
Тень скользнул к столбу и склонился к уху пленника.
— Потерпите немного, дядя Угрюм, мы с Художником уже придумали план как вас вытащить отсюда. — Прошептал он в то, что весьма смутно напоминало ухо. — И не думайте плохого на Ойку, он не виноват в пленении, он на нашей стороне, он помогает.
Угрюм улыбнулся кровавой улыбкой, оголив несколько пеньков обломленных зубов.
Тепло разлилось по душе видавшего виды, огрубевшего солдата, ведь его не бросили, даже не смотря на просьбу. Художник остался верен себе, и парень под стать ему, такой же упрямый и такой же верный. Теперь он точно знает, что выдержит все, выстоит, вырвется на свободу и удавит эту тварь, не имеющую право на жизнь, этого возомнившего себя хозяином жизни Строга, а потом попросит прощения у Ойки, за то, что плохо думал о нем. Так будет обязательно. Он это знает.
Илья, стараясь ступать бесшумно, но в то же время быстро, подбежал к дверям дома, в котором скрылся палач, но опоздал, вход был закрыт. Просто так открыть двери и войти, значит привлечь внимание, не надо быть семи пядей во лбу, что бы понять, что сами по себе они не открываются, а Строг далеко не дурак, хоть и сволочь, поймет все сразу. Надо искать другой способ проникновения.
Тень заскользил вдоль дома, выискивая открытое окно, и удача улыбнулась ему. На втором этаже нашел то, что искал, и самое главное, рядом, напортив, еще одно сооружение, видимо сарай, крыша которого, чуть ниже нужной ему цели. Однако между зданиями около полутора метров расстояния, что создавало определенные трудности, летать он не умеет, а перепрыгнуть далеко.
Забраться на крышу сарая оказалось так же не просто. Парень не отличался особыми навыками в скалолазании и пауком не был, что бы бегать по стенам. Несколько раз обойдя вокруг, и не найдя никакого способа, он практически отчаялся, когда увидел сложенный неподалеку штакетник. Долго наблюдал за обстановкой и прикидывал свои возможности, взять одну из длинных палок. Улица была пустынна, и потому наконец решившись, он выполнил задуманное. Пристроив штакетину к крыше сарая, между двумя зданиями, где ее трудно будет заметить, он начал подъем.
Вот когда Илья пожалел, что мало внимания уделял физической подготовке. На уроках физкультуры они лазали по канату, но так как у него это плохо получалось, а вернее вообще не получалось, то учитель, то ли жалея будущего чемпиона по шахматам, и не портя ему аттестат плохими оценками, то ли по другим каким соображениям, отправлял его в это время прыгать через козла, или бегать.