— Только награда с каждой неудачей помельче. — Вздохнул Художник. — Эх, была, не была. — Он решительно произнес первый вариант. — «Малахитница».
— Вы неудачно использовали вторую попытку. Дар Полоза стал ещё менее значимым. У вас осталось три до исчезновения врат. Думайте игроки.
— Урод. — Буркнул Угрюм. — Тогда «Ящерка». Как тебе такой вариант, каменная сволочь? — Он злобно посмотрел на колышущуюся взвесь перехода.
— Вы неудачно использовали третью попытку. — Тут же ответил голос. — Дар полоза стал еще менее значимым. У вас осталось две попытки до исчезновения врат. Думайте игроки.
— Гад. — Сплюнул Игорь. — Тогда «Азовка»!
— Вы не удачно использовали четвертую попытку. Дар Полоза стал еще менее значимым. У вас осталось одна до исчезновения врат. Думайте игроки.
— Индюк то же думал, да в суп попал. — Нахмурился и сплюнул Угрюм. — Вот же непруха. Как еще эту девку каменную звать-то могли. Чувствую пятой точкой, что пароль в ее имени.
— А почему мы, только с Бажовым ее ассоциируем? Кто у нас еще из Уральских легенд есть, из женских персонажей. — Задумался Максим.
— Там еще, толи принцесса, толи царевна с семью братьями была, что-то там про несчастную любовь, про пришлого ювелира… — Наморщился Игорь. — Еще что-то про каменных великанов было…
— Аэлита! — Едва не подпрыгнул Художник, хлопнув себя полбу. — Точно! — Он повернулся к стене и выкрикнул: «Аэлита»!
Мгновенно кромешная тьма опустилась на пещеру, задул холодный, затхлый ветер, и безучастный голос произнес:
— Поздравляю игроки. Вы успешно использовали пятую попытку. Доступ в локацию «Потерянных душ» открыт. Малый подарок Полоза ждет вас внутри: «Незатухающий огонь сновидений» отныне и до конца игры ваш. Высшим поставлена перед вами задача: «Дойти до конца, и помочь деве с каменным сердцем растопить лед». В случае неудачи вы умрете. В случае успеха выполнения квеста, ваш рейтинг среди созданий Великого Змея, поднимется до уровня: «Хороший знакомый», и вы будете дальше жить и играть. Путь к славе открыт для вас. Вперед игроки!
Едва голос смолк, как в черноте, в дали кишки тоннеля, зажглись два тусклых, маленьких фонарика, как два маячка в безлунном океане ночи, едва освещающих желтое пятно пространства вокруг себя.
— Это чего? Такой куцый подарок от щедрого Полоза, там впереди светится? — Скривился Угрюм. — Ну и куркуль этот змей. Ему в скупке барыжить, а не миром Уйына управлять.
— Хоть что-то. — Хмыкнул Художник. — Тебе часто Полоз подарки дарил?
— Ага. — Засмеялся Игорь. — Ни разу. Если живым останусь после всей этой передряги, женюсь, стану принцем, и повешу этот фонарик в зале будущего замка. Буду им любоваться семь раз в неделю, двадцать четыре часа в сутки, не смыкая глаз, и плевать на него не забывать при этом.
— Пошли, балабол. — Улыбнулся Максим. — Времени у нас немного, всего четыре дня пути до непонятной цели, и куча дерьма вокруг. Все как ты любишь.
Подарок Полоза оказался двумя скользкими, словно намазанными маслом, небьющимися небольшими стеклянными шарами, наполненными желтым светом, в матовой, клубящейся внутри, переливающейся дымом сфере. В руках, эти фонарики, удержать было практически невозможно, они как живые, вздрагивали, и тут же выскальзывали из пальцев, падая на пол.
Выход нашел Угрюм. Он пнул этот живой, капризный шарик, как футбольный мяч, и тот прокатившись немного вперед, осветил дорогу.
— Один пинать вперед будем, а второй в ногах вести. — Пояснил он свои действия. — Ты в футбол играл в детстве, братан?
— И не только в детстве. — Кивнул Максим.
— Тогда я свой пинаю вперед, а ты другой ведешь ногами рядышком, как нападающий в футболе, до ворот соперника, будешь у нас теперь местный Пеле. Получится у нас с тобой освещенная, пусть и убогая, но дорога. Поехали. — Он быстро побежал вперед к своему шару, но вдруг рухнул, и злобно выматерился. — Да что за напасть-то такая, тут скользко словно лед мылом намылили, и гадость какая-то по полу разлита. Липкая, и тиной гнилой воняет. Ты поосторожнее там, братан, кости не переломай.
Идти вперед оказалось трудной задачей. Каждый шаг приходилось контролировать, и держать равновесие, пытаясь не поскользнуться и не грохнуться в воняющую гнилью, тёмно-зелёную жижу.
При одной только мысли, что в таких условиях на них могут напасть, в душе поселялся страх. Устоять во время боя на ногах, было бы практически невозможно, а валяющийся на полу человек, становился легкой добычей для атакующего.
Узкий тоннель медленно спускался все глубже, и глубже под землю. Становилось холоднее, а под ногами хлюпала зловонная жижа, которая стекала с заплесневелых стен, вернее сочилась, из свисающих сосулек, темно-зеленого мха, из цветущих красных подобий мелких цветочков, на длинных отростках, словно слюна из пасти, пусть и маленькой, но хищной твари.