Только задранная до максимального параметра интуиция спасла Художника от смерти. Он знал, что там, наверху, находиться живое существо, и вряд ли настроенное доброжелательно, но нападения никак не ожидал. Он уже много раз проходил мимо таких же прячущихся существ, но они видимо опасались странного человека, столь нагло вторгшегося в их мир. Эта осмелилась. Она видимо специально поджидала его тут. Жертва мимо не пройдет, другого более удобного пути нет, замечательное во всех отношениях место, Максим сам бы выбрал такое же, для засады.
Он как раз обернулся на едва заметное движение в завале обрушенной башни, возможно даже специально продемонстрированное, чтобы отвлечь его, как едва заметный шорох сверху, заставил отпрыгнуть к стене, слегка присев и прикрыв голову одной рукой, а второй, с кинжалом, не прицеливаясь, наотмашь, без всякой надежды попасть, махнуть в сторону опасности.
Он попал. Вопль взбесившейся корабельной сирены, разорвал тишину этого мира. Желтая, густая кровь, словно вылитая на голову Художника из ведра, мгновенно намочила одежду, а две половинки змеи, бешено извиваясь, упали к его ногам. Жуткая тварь, даже умирая, пыталась впиться ему в ноги алмазными клыками, бешено вращая синими, небесными глазами, с вытянутыми красными зрачками. Он отмахивался от нее кинжалом, опасаясь пустить в дело ноги, что бы пнуть и отбросить в сторону, так как не имел ни малейшего понятия, ядовитая тварь, или нет.
Как всегда при построении плана, упустили важную деталь. Что стоило ему спросить у Ойки о змеином яде, опасны змеи в этом отношении, или нет, а деду просто вспомнить и предупредить. Упущение стоящее теперь лишних телодвижений, и лишней нервозности.
Змея наконец затихла, вытянувшись двумя неровными половинками на дороге, и Художник смог рассмотреть ее более детально. Тонкая, не толще шланга для полива огорода, но длинная, больше двух метров тварь. В черного мрамора, полированных чешуйках шкуры, отражаются ближайшие стены, и он сам. Зеркало, по сравнению с этим чудом, просто мутная стекляшка. Между двух, прозрачных клыков высунут длинный, ядовито-оранжевый, раздвоенный на кончике язык. Выглядит это красиво и жутко одновременно.
В следующий раз, вторая, точь-в-точь такая же змея напала из-за угла следующего дома, когда он проходил мимо. И опять отвлекающий маневр, теперь в проеме окна напротив. Едва он лишь на миг обернулся, как пришлось вновь прыгать и отбиваться. На этот раз тварь оказалась более ловкой, и он промахнулся, но и тварь не достигла успеха. Ловко крутанувшись в воздухе, подняв с дороги густое облако пыли, она приземлилась уже сжатая в спираль и готовая к новому прыжку.
Максим также приготовился к отражению атаки, но она спешила, видимо зная, что делает. Она ждала и дождалась, сверху, со стены, упала еще одна и только чудо, и реакция опытного бойца спасло Художника. Едва его головы коснулась холодная кожа змеи, как он рухнул навзничь, и перекатом ушел в сторону взмахнув кинжалом в надежде зацепить нападающую.
Снова не попал, и рядом с той первой, так и не атаковавшей его, но чуть правее, закачала головой еще одна гадина. Он встал напротив них, слегка согнув ноги, и достал из кармана свободной рукой, тряпку, которую дал Ойка. Лесной дед очень убедительно выдвинул теорию, что змея кидается на движение, и если в схватке, постараться, оставаясь при этом самому статичным, сделать каким-либо предметом резкое движение, то она непременно атакует именно его, дав время обороняющемуся на принятие решения и рассчитанный удар. Но это только теория, и когда еще имеешь дело с одной змей, а когда с двумя? А если их три?
Из-за того же угла, из-за которого выползла первая, показалась еще одна тварь.
— Вечер перестает быть томным, — прошептал Максим медленно отступая к стене дома. Над дверным проемом, наглухо заваленным с обратной стороны битым кирпичом, нависал еще не обвалившийся козырек подъезда. Там, конечно, могла скрываться еще одна гадина, и это большой риск, но если встать под него, то можно обезопасить себя от атаки сверху, что увеличивало шансы выжить. Он смог добраться, твари ему такой шанс дали.
— Ну что, теперь можно и потанцевать, — улыбнулся Художник и подмигнул в узкие, кошачьи зрачки змей.