Он, с какой-то вальяжностью, легко стряхнул сначала вожака стаи с руки себе под ноги. Придавил его к камню ступней, и раздавив грудную клетку, не дал больше ни то, что шевелиться, но даже дышать поверженному волку. Затем, той же самой лапой, монстр вцепился уже в шкуру Гава, и с такой силой, что мгновенно проткнул тело щенка когтями насквозь. Брезгливо откинув обмякшее тело в сторону, он медленно перевел взгляд на притихшую стаю.
- Давай братан! Как в прошлый раз! Отстриги этому черту башку! — Взревел Угрюм, и сжимая в посиневшем от натуги кулаке кинжал, кинулся в направлении убыра в атаку.
Тот даже не пошевелился, и улыбаясь ждал, уверенный в своей победе. Что может сделать смертный тому, кого нельзя убить? Ледяная гора лишь взмахнет лапой, с оголившимися, острыми как пики когтями, и они легко пробьют мягкую плоть, нанизав на себя игрока, а затем убыр неторопливо вопьется клыками в тело, и хрустя костьми, давясь наслаждением, чавкая, сожрет сладкую добычу. Нет для него ничего вкуснее человеческого мяса.
Но этот игрок оказался слишком ловок. Когда когти уже готовы были впиться в его тело, резко упал на землю, пропустив над собой лапу, и перекатился за спину монстра. Ледяная гора разочарованно рыкнул, и крутанувшись ледяным смерчем вокруг собственной оси, занес лапу для следующей атаки. «Вот она цель! Стоит перед ним, растерянная, не ожидающая такой ловкости от столь огромного существа». - Убыр растянул пасть в жуткой улыбке, оголив клыки и почти уже ударил, но тут шею обожгло болью.
Максим вскинул автомат и дал длинную, во весь рожек, до лязга замершего затвора, очередь. Ошметки плоти, вырываемые свинцом, полетели во все стороны из шеи, и голова монстра, сначала свесившись в бок, отделившись от тела, упала на землю. Угрюм уже этого ждал, и тут же подскочил к ней и начал кромсать хрустальным ножом, отделяя куски окровавленной плоти. Воспользовавшись моментом, на размахивающее лапами, лишенное головы и в следствии этого и зрения тело, бросилась завывающая, волчья стая.
Звери с остервенением начали рвать плоть Ледяной горы, и не отступали даже несмотря на то, что в общем-то ничего серьезного причинить ему не могли, а лишь отлетали в стороны, и скуля падали на землю, попадая под удары когтей. Но даже получая страшные раны, они не прекращали попыток, и вновь кидались в драку, хотя с каждым разом их становилось все меньше и меньше, а земля вокруг покрывалась остывающими, покрывающимися серым пеплом, трупами волков.
- Остановитесь, глупцы! — Прекратил сражение громкий детский голос. — Вам не одолеть убыра, он бессмертен, а вы все умрете. — Девочка, ставшая в один миг огромной пылающей огнем ненависти Огневушкой, подлетела вплотную к Ледяной горе. Зависла над ним на миг, и взмахнула руками. Сорвавшийся с пальцев переродившейся девочки сгусток пламени растекся по телу твари, сковав движения, и спеленав как младенца плотной тканью, брызжущей искрами магмы. — Ты нарушил закон, дяденька убыр. Но я не в праве тебя судить, пусть это сделает сам Великий Змей. Я лишь могу отправить тебя в ту локацию, из которой ты выполз. Не приходи больше. Это не твоя земля, тут нет твоих законов. Только подчиняющиеся тебе создания могут проходить сюда, или в какое-либо другое, не принадлежащее тебе место в набег, твое же место вечный холод.
- Глупая девчоночка, - голова, которую молотил ножом, не останавливаясь Угрюм, и который не прекратил это делать даже после окрика девочки, вдруг рассмеялась хриплым смехом, вырывающимся с желтой кровью из жуткой пасти. Жало хрустального кинжала в руках Игоря, скользнув по оголенным в улыбке зубам звякнула бьющимся стеком, и переломилось. — Полоз меняет этот мир, - между тем, продолжил убыр. - Ему стало скучно от нудной игры. Отныне правила будут другими, и мы, истинные жители этого мира, сейчас решаем какими именно они станут. Ты конечно же можешь бросить меня назад, в мир зимы, но остановить меня у тебя уже не получится, - Он вдруг стал прозрачным. - Я не прощаюсь! Готовься! Наша с тобой война только начинается. Мы обязательно еще встретимся.
Голова и тело Ледяной горы закипели, покрываясь лопающимся пузырями, забулькали кипятком вырывающегося наружу пара, размягчились, и начали таять, стекая в провал перехода, не оставляя после себя даже лужиц.
Огневушка вздохнула как-то обреченно, и вернулась в свое обычное состояние маленькой, рыжеволосой девочки. Всплеснув руками, словно вспомнив что-то, и заплакав, она развернулась и бросилась к пытающемуся подняться, скулящему жалостно, раненному щенку. Девочка подхватила его на руки:
- Маленький. Тебе больно? Потерпи, я помогу, - она поцеловала его в угольный нос и прижала к груди.
Максим посмотрел на их, вздохнул, не чем помочь он тут уже не мог. Закинув на плечо автомат, Художник подошел к вытянувшемуся, еле дышащему телу Рыкала, и по дороге к нему присоединился Игорь. Они остановились около волка, и вожак стаи подняв морду, посмотрел затуманенным смертью взглядом, друзьям в глаза.
- Ухожу, - выдохнул он с хрипом слова. — Я до конца выполнил долг, и теперь дорога ведет меня в чертоги Полоза. Я не успел научить Гава даже основам управления стаей, но его покровительница, истинная хозяйка огненной стихии, обучит его лучше меня, став так же еще и покровительницей волков. Они поведут стаю к победе, на великую охоту, как это и говорится в сказаниях, а я ухожу с легким сердцем.
- Гав серьезно ранен, и может не выжить, - Максим сел рядом с волком и положил ладонь ему на голову. — Ты не можешь сейчас умереть. Стая не может лишиться одновременно сразу двух вожаков. Соберись.
- Он выживет, - Улыбнулся волк окровавленной пастью. — Огневушка не отпустит к Полозу своего питомца, она знает, что надо делать, и это ей под силу, - он устало прикрыл глаза. - А сейчас помоги мне подняться игрок, я хочу перед тем, как уйти говорить со своей стаей.
Шерсть крошилась в пальцах Художника, опадая под ноги остывшим пеплом. Еле тлеющая затухающими углями кожа уже не обжигала рук. Максим обхватил волка и поднял.
- Спасибо, - огромное тело умирающего старика едва держалось на трясущихся лапах, шерсть опадала, как осенние листья с деревьев, но глаза все еще горели, а голос звучал, пусть и хрипло, но уверенно. Он все еще был настоящим вожаком стаи. - Я ухожу. Отныне, и до конца пути, вы будете подчиняться Гаву. Я отдам ему часть своей души. Щенок может и мал ростом, но у него огромная воля, и он приведет стаю к славе. Слушайте его и подчиняйтесь так же, как слушались и подчинялись мне. — Рыкал покачнулся и едва не упав, сел, - а сейчас. - Повернул он морду к Огневушке. — Неси своего питомца ко мне. Пора сделать то, о чем говорится в сказаниях. Поторопись девочка, силы покидают меня слишком быстро, и мы можем не успеть.
Щенок был на столько слаб, что мог только тихо поскуливать, и жалобно смотреть потухшими глазами на свою хозяйку прося о помощи. Его положили у лап остающегося живым только на силе воли, еле удерживающего равновесие, чтобы не упасть, Рыкала. Старый вожак, подняв к небу пепельную морду завыл гимн смерти, и эту жуткую песню мгновенно подхватила окружившая его кольцом стая оставшихся в живых волков. Огневушка, вытирая слезы, вторя им, зашептала слова ритуала:
- Уходя не сдавайся.
С братом своим: пролитой кровью,
Волею Полоза, и волей моею,
Плотью умри, но душою останься.
Силу свою передай,
Правду свою передай,
Мудрость свою передай
Плоть забирай, но дух оставляй.
- На, —Девочка протянула Максиму непонятно как появившейся у нее в руках пылающей голубым огнем нож. – Режь.
- Что? – Не понял Художник.
- Горло Рыкалу говорю режь, - кивнула Огневушка в сторону воющего в небо вожака. – Он ждет, не медли, иначе будет поздно.