— Сучонок ты мелкий. — Вновь рассмеялся ему в лицо Игорь. — Только и можешь, что гадить в лоток, на другое не способен. Ты думаешь, что напугал самого Угрюма? Сморчок лысый. Не дождешься. Я и не из таких передряг выпутывался. Когда я освобожусь и поймаю тебя, то буду убивать медленно, как ты этого и заслуживаешь, ублюдок.
— Дурак ты, Угрюм. Мог бы жить в шоколаде, а сдохнешь захлебнувшись дерьмом. Жди, скоро я пришлю к тебе Фарта, и когда он немного позанимается с тобой, то мы продолжим разговор. — Строг резко поднялся с табурета. — Не скучай. — Он развернулся и пошел в сторону самого большого дома в городе.
Илья растерялся. Первое, что захотелось сделать парню, так это освободить пленника. Душа рвалась выполнить именно это, но трезвый расчет гнал в другую сторону, за удаляющимся палачом. Где-то там, в его доме, хранятся столь необходимые друзьям вещи. Угрюму он вряд ли поможет. Из города израненному, покалеченному другу, без оружия не выбраться, его тут же снова схватят, а Илья провалит задание. Но предупредить-то он его может, это не долго, он успеет проскользнуть за местным хозяином в двери, тот идет нарочито медленно, как цапля переставляя длинные, худые ноги. Думает что выглядит важно, а на самом деле смешно.
Тень скользнул к столбу и склонился к уху пленника.
— Потерпите немного, дядя Угрюм, мы с Художником уже придумали план как вас вытащить отсюда. — Прошептал он в то, что весьма смутно напоминало ухо. — И не думайте плохого на Ойку, он не виноват в пленении, он на нашей стороне, он помогает.
Угрюм улыбнулся кровавой улыбкой, оголив несколько пеньков обломленных зубов.
Тепло разлилось по душе видавшего виды, огрубевшего солдата, ведь его не бросили, даже не смотря на просьбу. Художник остался верен себе, и парень под стать ему, такой же упрямый и такой же верный. Теперь он точно знает, что выдержит все, выстоит, вырвется на свободу и удавит эту тварь, не имеющую право на жизнь, этого возомнившего себя хозяином жизни Строга, а потом попросит прощения у Ойки, за то, что плохо думал о нем. Так будет обязательно. Он это знает.
Илья, стараясь ступать бесшумно, но в то же время быстро, подбежал к дверям дома, в котором скрылся палач, но опоздал, вход был закрыт. Просто так открыть двери и войти, значит привлечь внимание, не надо быть семи пядей во лбу, что бы понять, что сами по себе они не открываются, а Строг далеко не дурак, хоть и сволочь, поймет все сразу. Надо искать другой способ проникновения.
Тень заскользил вдоль дома, выискивая открытое окно, и удача улыбнулась ему. На втором этаже нашел то, что искал, и самое главное, рядом, напортив, еще одно сооружение, видимо сарай, крыша которого, чуть ниже нужной ему цели. Однако между зданиями около полутора метров расстояния, что создавало определенные трудности, летать он не умеет, а перепрыгнуть далеко.
Забраться на крышу сарая оказалось так же не просто. Парень не отличался особыми навыками в скалолазании и пауком не был, что бы бегать по стенам. Несколько раз обойдя вокруг, и не найдя никакого способа, он практически отчаялся, когда увидел сложенный неподалеку штакетник. Долго наблюдал за обстановкой и прикидывал свои возможности, взять одну из длинных палок. Улица была пустынна, и потому наконец решившись, он выполнил задуманное. Пристроив штакетину к крыше сарая, между двумя зданиями, где ее трудно будет заметить, он начал подъем.
Вот когда Илья пожалел, что мало внимания уделял физической подготовке. На уроках физкультуры они лазали по канату, но так как у него это плохо получалось, а вернее вообще не получалось, то учитель, то ли жалея будущего чемпиона по шахматам, и не портя ему аттестат плохими оценками, то ли по другим каким соображениям, отправлял его в это время прыгать через козла, или бегать.
Тут такого доброго учителя нет, ни кто не пожалеет. Надо лезть, а это даже не канат, это упругий, не строганный шест, готовый в любой момент сломаться, еще и стоящий под наклоном. Страшно, руки трясутся, а после нескольких неудачных попыток, еще и ладони болят и в крови, утыканные, болезненными занозами, как ежик иголками. Отчаянье медленно вкрадывается в душу, выливаясь из глаз слезами безнадежности.
Есть два варианта как поступить, когда ситуация заходит в тупик, и кажется, что на этом все, все что можно сделано, но ничего не получилось.
Первый, и самый простой способ, это огорченно махнуть рукой, поплакать, плюнуть и сдаться, тем более зная, что ни кто за это не осудит. Второй же сложный способ, это разозлиться на себя, на свою немощность, да еще и с такой силой, что бы организм взбрыкнул, отключил все свои «не могу», и на злости и силе воли, выдал такой всплеск, что бы потом удивляться, глядя на дела рук своих, восхищаясь что ты смог то, что другому человеку не под силу.
Заливаясь слезами, оставляя на штакетнике кровавые следы от порванных ладоней, Илья все-таки залез на крышу сарая, и уже там растянувшись, жадно глотая воздух, глупо улыбнулся.
— Я смог, — шептали его губы, а слезы текли из глаз, но это были уже не слезы боли и отчаяния, а слезы радости победы. Тень смог преодолеть себя, и совершить самый главный подвиг в своей жизни. Но это было только начало. Впереди самое главное.
Ну до чего же страшно.
Глава 24 Вор
Если не получится, то падать придется метров с трех, а внизу мягкого мата нет, там голая утоптанная земля, можно переломать ноги. Тень долго всматривался в открытое окно напротив. Движения там нет, тихо, комната вроде пуста, но на сто процентов он в этом не уверен, есть еще «слепые» зоны, в которых, как не старайся, а ничего не увидишь. Придется рисковать.
Сиди, не сиди, а надо пробовать перебираться, другого пути попасть в дом нет, да и не зря же он проделал титаническую работу, по карабканью по не строганному шесту, ободрав себе в кровь ладони. Он попытался повыдергивать занозы, но смог вытащить только особо крупные, мелкие и средние не желали поддаваться выбивающим чечетку зубам.
Из вариантов приходило на ум только два, или прыгать и цепляться за подоконник, или использовать все тот же проклятый шест, как мост. Если прыгнуть, но при этом не удастся зацепится, то лететь ему в низ, и в лучшем случае Тень отделается ушибами, а в худшем переломает ноги. Это снизу расстояние небольшое, а когда посмотришь сверху, то желание падать сразу отпадает, и начинает неприятно ныть в области задницы. Неприятное ощущение приближающейся опасности.
Перебираться по шесту тоже вариант не лучше, если еще и не хуже, и грозит оно все тем же падением. Он не циркач, чтобы расставив руки в стороны, ловко перебежать на другую сторону по ниточке каната, еще и улыбаясь при этом. Ползти придется цепляясь ногами и руками, спиной вниз. Он видел такой способ по телевизору, и был уверен, что у него получится, но дерево сухое и тонкое, на излом хрупкое. Не выдержит такой мост веса Ильи, грохнется парень вниз, со всеми сопутствующими этому последствиями, в виде переломанных ног, отбитых почек и сломанного позвоночника.
Из двух зол надо выбирать то, от которого последствия не такие болезненные, и об которое ноги не переломаешь, поэтому только прыжок.
Тень отошел на другой конец крыши сарая, приготовившись разбегаться для прыжка, но тут его взгляд снова зацепился за шест, торчащий метра на два над настилом: «Разбег, шест?.. Прыжки в высоту… — Подумал он. — Зачем использовать штакетину как мост, если можно ее использовать как рычаг»? — Илья улыбнулся довольный собой. Он нашел приемлемый, и относительно безопасный способ. Теперь лишь бы в комнате никого не было.
Воткнув штакетину в землю, примерно посередине, между домом и сараем, он сильно оттолкнулся, и без каких-либо помех перелетел к окну, вот только удержаться на скользком покатом подоконнике не сумел. Ноги скользнули, и от падения егоспасло только то, что он успел зацепиться за косяк. Вышло довольно громко, и неожиданно раздавшийся внутри комнаты раздраженный голос, заставил мгновенно: тело вспотеть, дать сердцу сбой, а дыханью остановиться.