Потерпи, милая, чуть-чуть и мы дома.
–Мама! Мне страшно!–Чуткий голос пробирает до дрожи. Полные солёных слёз глаза смотрят на девочку через всё то же зеркало, а ноги сами сползают с педалей. Машина утрачивает опасную скорость и замедляется.
–Милая, сейчас всё закончится,–уверяю Ярославу и съезжаю с главной дороги на второстепенную. Вдали начинают виднеться дома, а преследуемая машина затерялась где-то позади. На этой ноте я успокаиваюсь и снижаю скорость до минимально позволенной.
Спокойно минуем улицы с различными уличными кафе и доезжаем до нужного перекрёстка, где светофор горит красным цветом. До дома остаётся два поворота, а на душе значительно легче, да и Яська, кажется, успокоилась. Она сидит, надув губы со щеками, теребя краешек чехла для сидений.
Жизнь–тяжёлая штука. Никогда не знаешь, что случится с тобой завтра. Вчера я была уверена в том, что Давид действительно изменился ради меня, а сегодня я одна рощу́ нашу дочь. Завтрашний день пугает.
Красный свет незаметно меняется на зелёный также быстро, как и белая полоса на чёрную в моей жизни. Я кладу босую ногу на педаль и выворачиваю руль, чтобы машина повернула. В шпильках неудобно ездить, поэтому шикарная обувь валяется под тремя педалями.
Людей по-прежнему в огромном городе несчитанное количество. Все куда-то торопятся, бегут, сбивая с ног прохожих, кто-то выгуливает собак, а кто-то мило гуляет за руки. Остановившись уже в своём дворе и припарковав машину, я открываю свою дверь и начинаю обуваться, помогая мизинцами в области твёрдых задников каблуков. Краем глаза замечаю подъехавшую машину и уже понимаю, кто владелец шикарного авто.
–Яся, закрой ушки,–смотрю на девочку и прикладываю ладони к своим ушам, указывая, как же стоит сделать для эффективности.
Блондин важно покидает салон своего автомобиля и надвигается в мою сторону. Я успеваю закрыть дверь, чтобы дочка точно ничего не услышала, и ожидаю услышать что-то подобное, что происходило у центра Артёма.
–Мы, кажется, не договорили,–рычит белобрысый, приближаясь ко мне.
Знакомый парфюм ударяет по рецепторам, заставляя окунуться на миг в прошлое и вспомнить, как когда-то этим ароматом была окутана я сама.
–Нам не о чём разговаривать!
–Я хочу сделать тест на отцовство. Если девочка действительно не моя, то...
–То что?! Ты оставишь нас в покое? Да? Как тогда?–Не даю ему договорить слово, которое расставило бы всё на свои места. Но возможно, я просто не хочу его слышать. Слышать то, что в очередной раз разобьёт мне сердце.
Парень замолчал, устремив свой взгляд на злом выражении моего лица.
–Ты знаешь, нет. Я не даю согласие на тест. Отец моей дочери давно погиб... в автокатастрофе. Ты тут точно не причастен,–развожу руками в стороны.
–Я же всё равно добьюсь своего. Я сделаю тест в тайне от тебя, и если девочка окажется моей...–он замолкает, но я подразумеваю, что значит это полное слов молчание. Он разрушит весь мир, лишь бы его дочь была в безопасности.
–Я сделаю всё возможное, чтобы ты даже пальцем к ней не прикасался,–перехожу на змеиное шипение, выплёскивая яд в каждом сказанном слове.
–Посмотрим.
Глава 11
Страх вселился в меня после его слов. Чувство замкнутости преследовало меня несколько дней, как будто меня посадили в клетку без шанса из неё выбраться. Каждый день меня колола невидимая сетка с шипами у решётки тюрьмы. А ещё силуэт брошенной девочки за пределами моего плена. Она стояла и плакала, я видела хрустальные слёзы, которые, оседая на пол, превращались в больные воспоминания. Будто из каждой пророненной слезинки вырастал он и шёл на встречу мне, якобы освободить заточенную в камеру, но каждый раз он не успевал и испарялся в воздухе. Снова обман.
–Мам! Мама!–Отрываю взгляд от стены, замечая, что сок, который я наливала в стакан для дочери, переливается за края стеклянной посуды, оставляя липкие следы на столе. Такие же липкие, как и мои воспоминания.