– Конечно, мистер Маграддер, но ваш рассказ мне понравился бы еще больше, если бы вы выпустили меня из этой ловушки.
– Не сомневаюсь. Но именно потому вы в ней и находитесь, что иначе у меня не было бы шансов завершить свой рассказ. А я уверен, вам хочется узнать, чем он закончится. Поэтому и пришлось прибегнуть к помощи пробкового жилета, проделать с ним один пустячок – фокус с утяжелением, чтобы быть уверенным, что вы дослушаете меня до конца.
– Но моя жизнь, мистер Маграддер, – не пустячок. Прошу вас, отпустите меня. Я всегда боялся утонуть.
Человек, называвший себя Маграддером, хихикнул.
– Отлично. – Если будете меня бояться, все будет отлично. Слушайте дальше, – продолжал он. – Я и двое других, кому я доверял, начали вести записи. Ничего существенного поначалу, просто заметки об этих странных инцидентах и некоторых незначительных событиях, которые пошли на пользу стране. Почему все это происходило? Я считал, что это просто совпадение. Но однажды меня осенила гениальная мысль. Я поставил себя на место молодого президента, которого потом убили в Далласе, и сказал себе: – Представь, ты – президент и перед тобой масса проблем.
Маграддер допил шампанское, вылив в рот последние капли, и выбросил за борт бутылку, которая с шумом плюхнулась в воду. Он вытащил из железного ящика другую, но на этот раз даже не стал наливать в бокал, а принялся пить из горлышка.
– Простите мне эту слабость, – сказал он, – но полтора года трезвости должны увенчаться хотя бы небольшой радостью. Так или иначе, я сказал себе, что я – президент, и у меня возникли трудности. Преступность растет. Если я прикажу полиции не останавливаться ни перед чем, мы придем к полицейскому государству. Если нет, в стране наступит хаос, а потом, если Макиавелли был все-таки прав, все равно восторжествует полицейское государство. Я хочу спасти страну. Что делать?
Я представил себе, как поступает президент. Он решает создать организацию, но так, чтобы этой организации не существовало. Тогда она может нарушать законы ради торжества законности и порядка, но поскольку ее не существует, то она не представляет угрозы для конституции.
Итак, я, президент, создал организацию, о которой, кроме меня и, быть может, вице-президента, знают только двое: ее непосредственный руководитель и человек, отдающий распоряжения исполнителю-убийце. Этот второй должен знать, поскольку ему придется нарушать закон, и если он попадется и, считая, что работает на ФБР или на ЦРУ, раскроет все, то тем самым нанесет вред стране. Так что, понятно, он в курсе.
Еще он знает, что если попадет в беду, ему надо только сказать, что он работает на мафию или что-нибудь еще в этом роде, и организация его выручит. Человек, который руководит убийцей, – это вы, Римо, как там ваша фамилия. Дело в том, что у офицера по безопасности, исчезнувшего из научного центра, и телохранителя китайского генерала были одинаковые отпечатки пальцев. И вот что поразительно: их не было в картотеке ФБР, где хранятся отпечатки сотрудников всех правоохранительных организаций США!
– Так что вы от меня хотите, мистер Маграддер?
Человек, называвший себя Маграддером, хихикнул.
– Я рад, что вы, наконец, спросили об этом. Два миллиона долларов наличными единовременно и пятьсот тысяч ежегодно до конца моей жизни. Я знаю, ваши люди в состоянии заплатить. Группа вроде вашей тратит, наверное, куда больше на одну только компьютерную систему.
– С чего вы взяли, что я заплачу?
– Потому что, Римо, есть три конверта, в которых содержатся факты и зафиксирована вся эта история. Содержание любого из них может очутиться в «Нью-Йорк Таймс» или «Вашингтон Пост», если я хотя бы однажды не проделаю определенную ежедневную процедуру. Если о вашей организации станет известно – всему конец. Прощайте, последние надежды на возможность управлять страной в рамках закона. Прощай, конституция. Прощай, Америка!
Маграддер присосался к бутылке. Засмеялся. Шампанское потекло по красному подбородку и толстой шее.
– Перестаньте меня дурачить, мистер Маграддер. Если бы у вас на самом деле была эта информация, вы бы не ограничились тремя конвертами.
Человек, называвший себя Маграддером, поднял палец.
– Неверно, малыш, неверно. Что если один конверт по случайности «уплывет»? Нет, мне нужно достаточно много экземпляров, чтобы надежно держать вас в руках, но не слишком много, так как это увеличило бы вероятность потери. Два конверта иметь надежней – это страховка от неприятных сюрпризов: если вы обнаружите один, другой останется у меня как гарантия от смерти. Правда, хрупкая гарантия. Заводить четыре – напрашиваться на неприятности. Вот я и остановился на трех.