— Говоришь, поражаю своей силой и страстью? — усмехнулся старый ловелас, «облизывая» прихорашивающуюся любовницу похотливым масляным взглядом.
— Именно так, милый. Ты такой затейник! Знаешь как возбудить страсть в женщине и умело этим пользуешься! — продолжала вдохновенно врать Анжела.
— Что, и даже больше, чем доцент Шамардин? — щуря глаза, нанес прицельный удар ее старый любовник.
Анжела, конечно же, давно смекнула, что может и не дождаться момента, когда академик овдовеет и станет ее законным супругом, а потому, как всякая мудрая женщина, подсуетилась с поиском запасного варианта. Ну а как иначе. Да и кандидат новый нашёлся сразу — доцент Шамардин. Вдовец, с шикарной квартирой в центре Москвы, которая досталось ему от родителей — больших шишек в советском Внешторге. Без детей. Что не могло не радовать. Предприимчивая Анжела уже пару раз с ним переспала, показав что такое «небо в алмаза», после чего он влюбился в своего ангела без памяти.
Обуреваемый давно забытой страстью, он предложил ей жить у него в квартире. Но смущало и настораживало Анжелу другое. Пожилой любовник, хоть и был ослеплен похотью, но чутье не терял. Старый скряга предлагал для начала просто пожить вместе и, так сказать, присмотреться друг к другу. На что Анжела — с чувством собственного достоинства — заявила ему, что она девушка гордая и просто любовницей быть не желает. Доцент же, в свою очередь, прекрасно знал, кто она: и про ее связь с профессором, и про то, что он у неё далеко не первый, поэтому тоже уперся. Сейчас между ними шла борьба, кто сдастся первым.
— И даже не вздумай мне врать, — рассмеялся Чубатый, повергая любовницу в ступор. Застыв перед зеркалом, с помадой возле приоткрытых губ, она ошарашенно пялилась на отражение профессора. — Да, да, ты не ослышалась. Я одобряю твою связь с этим старым дураком Шамардиным. Ведь даже если ты выйдешь за него замуж, это, я надеюсь, не помешает нам иногда шалить?
— Тигренок! Ты так спокойно говоришь про то, что другой мужчина будет трахаться со мной? Это даже обидно, — любовница надула накачанные силиконом губки и, спешно освежив макияж, забросила помаду и пудреницу в крохотную сумочку на цепочке.
— Ты, Анжела, целку-то кончай из себя строить! — строго сказал академик меняясь в лице. Его густые брови «съехали» к переносице, а нижняя губа выпятилась вперед. — Я прекрасно знаю сколько мужиков у тебя было до меня!
— Тигренок! — возмутилась Анжела. — Ты что, забыл? Именно ты был моим первым мужчиной! Ты же сам лишил меня девственности! Помнишь сколько крови тогда было?
Да, Анжела тщательно подготовилась к своему «первому» сексу. Перед тем, как лечь с Чубатым в постель, сходила к врачу и «восстановила» свою девственную плеву. Правда, от этого анатомического образования, после множества мужиков прошедших через ее койку, осталось на столько ничтожно мало, что врач — в течении всего времени операции — чертыхался и проклинал ту минуту, когда взялся за эту работу. Именно тогда он ее строго предупредил, что использует для ушивания нити кетгута, которые рассосутся не позднее недели-двух, и если она захочет продемонстрировать кому-то свою липовую девственность, ей нужно успеть уложиться в этот период времени.