— Начинаю подачу трансперсонавта в устройство трансперсональной навигации.
Анатомическое кресло разложилось и тело Степана Петровича приняло горизонтальное положение. Кресло стало двигаться, втягиваясь в отверстие «бублика». Когда голова дедушки Светы оказалась в просвете, движение кресла остановилось.
— Включаю систему видео- и звукофиксации сознания трансперсонавта. Провожу синхронизацию и сопряжение сознания трансперсонавта и системы записи. Процедура завершена.
На большом экране появилось розовое свечение.
— Это то, что сейчас видит твой дедушка через свои закрытые веки, — прошептал Сергей своей подружке. Она кивнула и сжала его руку. Между тем, процедура продолжалась. Мама Сергея произнесла:
— Подача медикаментозной смеси номер два начата. Показатели жизнедеятельности снижаются и приближаются к показателям точки «отрыва».
— Точка «отрыва» достигнута! Показатели стабильные.
— Включаю ускоритель биополей трансперсонального переноса. Увеличиваю их напряжение. До точки «отрыва» осталось — пятьдесят процентов мощности, сорок, тридцать, двадцать, десять! Ускоритель включен на полную мощность!
— Подаю биополя ускорителя на головной мозг трансперсонавта! Даю отсчет начала трансперсонального переноса! Пять, четыре, три, два, один! Поехали!
Глава 17. Здравствуй, СССР!
Все сидящие в зале управления трансперсонодромом затаили дыхание и уставились на экран, куда должна была идти трансляция всего того, что увидит сознание Степана Петровича во время его путешествия. Света вспотевшей от волнения ладошкой сильно сжала руку своего кавалера. Экран на секунду мигнул и на нем появилось четкое изображение. Это была тарелка с борщом, из которого рука с зажатой пальцами ложкой зачерпывала юшку с овощами и кусочком мяса. После чего ложка, судя по дальнейшим довольным причмокиваниям, отправилась в рот того, чьи глаза смотрели в тарелку.
— Опять Лариска забыла положить фасоль! Научится ли она когда-нибудь это делать или нет, в конце-то концов! — раздался недовольный голос, который очень напоминал голос Степана Петровича, но без характерного старческого дребезжания.
— Приятного аппетита! — все услышали голос уже самого Степана Петровича, который со вздохом добавил: — Нет, так она и не научилась этого делать!
— Ура! Все получилось! — воскликнула довольная Екатерина Викторовна!
— Спасибо, — машинально ответил хозяин тела, а потом, спохватившись, стал озираться по сторонам: — Кто здесь?
— Тут никого — кроме тебя — нет. Жена и дети в деревне?
— В деревне. Ты кто и ты где? — ошарашенно чисто автоматически отвечал молодой дедушка Светы.
— Только прошу тебя не пугайся. Сейчас я скажу тебе весьма не понятную вещь, в которую ты, конечно же, сразу не поверишь. Дело в том, что я — это ты, только постарше на сорок лет, — рука с ложкой застыла, а молодой Петрович замер в молчаливых раздумьях. Пользуясь затянувшейся паузой, трансперсонавт продолжил: — Я прибыл в прошлое из двухтысячного года, по очень важному делу. Мне нужна твоя помощь. И даже не помощь, а активное содействие.
— Вот так и знал! — горестно воскликнул молодой хозяин тела одновременно с брякнувшей о поверхность стола ложкой. — Не нужно было пить самогон у Сан Саныча! Как чувствовал, что он какой-то дряни для крепости туда подмешал. Вот меня глюки сегодня и догнали!
— Ты на Саныча не гони, — строго сказал голос в голове, — у него самогон как слеза: и раньше, и сейчас! Он его через уголь активированный прогоняет!
— Какой уголь? Где он его берет? Заливает как всегда! — стал спорить хозяин тела.
— Откуда, откуда! Он на складе все коробки от противогазов раскурочил, — вздохнул поселенец, — через три года, в шестьдесят третьем, была проверка. Нам всем из-за него тогда здорово влетело!
— Какие противогазы? — вдруг опомнился молодой Петрович отодвигая в сторону тарелку с недоеденным борщом, потому как аппетит окончательно пропал. — Ты что мне тут заливаешь?! Какой двухтысячный? Какой шестьдесят третий? — пробурчал себе под нос и, тряхнув головой, добавил: — Нет, я точно умом тронулся! Экая оказия, — молодой Степан подскочил со стула и принялся нервно вышагивать по комнате обхватив голову обеими руками.
— Сядь ты уже и успокойся! — строго приказал старший по возрасту. — У тебя не шизофрения и не галлюцинации! Слышишь? Я действительно прилетел из двухтысячного года и у меня для тебя ответственное поручение: от партии и правительства!