— Да, только зачем оно так и не понял.
— Сейчас увидишь. Бери его за ручку и подними над подоконником. Так мы увидим, что делается в комнате.
— А солнечного зайчика не будет? Они его не заметят? — с тревогой спросил молодой Степан Петрович.
— Откуда этот зайчик возьмется? Солнца там внутри же нет, лампочки электрические не горят, — возразил попаданец.
— Хорошо, что мы можем говорить про себя, — заметил его напарник и оба Петровича сошлись в молчаливом согласии.
В зеркало была видна комната, в которой посередине стоял стол, за которым сидел Чубатый и пристально разглядывал помещение, как будто что-то искал. Через десять минут в комнату — с кипящим чайником зажатым за ручку — вошел Афанасий. В другой руке он нес заварочный чайник. Чубатый вынул из сумки коробку. Он поставил ее на стол и открыл. Там лежали пирожные эклеры.
— А почему коробка вскрытая? — спросил Афанасий.
— Я не удержался и один съел, — повинился Чубатый, — но я съем на один меньше.
— Вот ты обжора, — добродушно рассмеялся его приятель, — с тобой в поход идти нельзя. Ты всех голодными оставишь. Он заварил чай.
— Ну давай, рассказывай, — предложил Афанасий Чубатому.
— Давай чай попьем, пирожные съедим и я все расскажу.
— Темнишь ты что-то, Толян, — покачал с сомнением головой приятель. — Ну давай, если тебе так легче будет.
Афанасий разлил заварку по чашкам и добавил воды из чайника. Потом они сели за стол и стали есть пирожные. Чубатый взял одно — с самого края — и внимательно стал следить за Афанасием, который с удовольствием доедал второе. Потянувшись за третьим, он вдруг сказал:
— Водянистые, крем какой-то в этих пирожных, наверно от жары он совсем поплавился. Что-то мне не хорошо. В сон чего-то клонит. Вроде бы я выспался хорошо.
— Так жара какая на улице, не удивительно, — тут же вмешался Чубатый, — а ты поел хорошо, кровь отлила от головы к желудку, вот голова и закружилась. Приляг на диван.
— Да, пожалуй, — Афанасий, пошатываясь, встал со стула и, подойдя к стоящему возле стены дивану, просто рухнул на него лицом вниз. Чубатый, злорадно усмехнувшись, подошел к нему и перевернул его на спину.
— Ну что, Афонька? — прошипел он. — Правильно говорят: язык мой — враг мой. А мог ведь пожить еще. Я хотел только тетради с протоколами по открытию хронолептина найти и все. А раз ты вышел на эту старую ведьму и в милицию грозишься пойти, то ты мне не оставил другого выхода. Придется тебя отправить к твоем дружку, ему поди там скучно и одиноко. Раз вы тут были не разлей вода, то негоже оставлять его там одного, — и он мерзко захихикал. Затем стал вытаскивать из сумки бутылки с водкой и сигареты.
— Врет сукин сын, — с негодованием сказал молодой Степан Петрович, — если он хотел просто тетради украсть и уйти, то зачем он водку и сигареты захватил тогда.
— Согласен, а в пирожные он какую-то дрянь закачал, вот тот и уснул, — согласился с ним попаданец, — что он сейчас будет делать?
Глава 20. Второе убийство и знаки судьбы
— Сейчас увидим, — продолжил попаданец. В зеркало они видели, как Чубатый убрал со стола коробку с оставшимися пирожными и спрятал ее в сумку. Затем взял обе чашки, чайник и заварник и вышел с ними на кухню. Оттуда послышался звук льющейся воды и дребезжание моющейся посуды. Когда убийца вернулся в комнату, он вытащил из той же сумки четыре бутылки водки, пачку дешевых папирос и коробок спичек.
После этого он стал тщательно обыскивать ящики, шкафы и коробки стоящие в комнате. Довольно быстро нашел четыре толстые тетради с дерматиновыми обложками. Открыв их, он торжествующе прочитал:
— Протоколы исследований по теме «Хронолептин»! Отлично! Теперь можно переходить к заключительной части этой комедии!
Положив тетради в сумку, он взял в руки одну бутылку с водкой, откупорил ее и подошел с ней к лежащему на спине Афанасию. Все свои действия он с удовольствием комментировал вслух:
— Тосковал ты, Афонька, о своем дружке закадычном Андрее, так тосковал. Горевал и убивался безмерно. И решил ты свое горе, по старой русской традиции, водкой залить, хоть и не пил никогда раньше. Но ведь все бывает когда-то в первый раз. Да и папаша твой — работяга на заводе — заложить за воротник вовсе не прочь. А яблоко от яблони — как известно — недалеко падает! Так что выходит, что ты потомственный алкоголик!