– Учтите, маркиз, либо здесь за дверью окажетесь вы, либо ваша драгоценная Элиза, – процедил сквозь зубы Джек. – Или хотите убедиться, что я не шучу?
– Иди к чёрту!
Но Джек не почувствовал себя ни победителем, ни тем более отомщённым. Ему чертовски хотелось выпить или хотя бы снова заснуть. Не надеясь ни на то, ни на другое, Джек побрёл в свою спальную. У двери он прислушался. Было тихо.
Джек повернул ключ в замке, чуть слышно вошёл и снова запер дверь. Элиза, свернувшись калачиком, всё так же спала под одеялом. Джек поборол искушение сжать девушку в объятьях. Мысль, что другой мужчина обнимал её, была по-прежнему невыносима. Не раздеваясь и не разуваясь, Джек осторожно опустился на постель.
Размышляя над тем, как поведёт себя Элиза, обнаружив себя в его спальной, мужчина на мгновение погрузился в сон.
***
Джек проснулся неожиданно и необычно. Лёжа с закрытыми глазами, он просто понял, что уже не спит. И звуки, долетавшие до его слуха вдруг становились понятны, и Джек словно видел происходившее в комнате.
На губах мужчины появилась злорадствующая, торжествующая улыбка.
– Не утруждайте себя, мадам, я запер дверь, – произнёс он достаточно громко.
Элиза взвизгнула испуганно и, развернувшись, отшатнулась. Джек лениво открыл глаза, выгнул левую бровь, разглядывая закутавшуюся в одеяло девушку.
– Почему я здесь? – спросила она, успев понять, что это другая комната.
– Потому что я так хочу! Извольте это уяснить и вернуться в постель!
– С какой стати?! – возмутилась Элиза. – Я не желаю находиться здесь на правах пленницы! А если вы так жаждете моего пребывания здесь, то я требую отдельную комнату! Извольте это уяснить, граф, и соблюдать приличия!
– Кто бы говорил о приличиях! – мрачно усмехнулся Джек.
Он резко поднялся, подошёл стремительно, словно налетел ураганом. Прижатая его телом к двери, Элиза задрожала, едва держась на ногах.
Упираясь руками в дверь, Джек приблизил к девушке своё лицо. В его тёмных глазах плескалась ненависть, уголки губ опустились в злобной гримасе.
– Вы будете находиться здесь столько, сколько я сочту нужным, мадам, – скалясь словно зверь, негромко проговорил он. – В этой ли, в другой ли комнате, но там, где я сочту нужным! Надумаете кричать – извольте, вас сочтут сумасшедшей. А если вам хоть каплю дорога жизнь вашего любовника маркиза, вы сделаете всё, что я скажу, мадам.
– Что ты сделал с Андре? – прошептала Элиза.
– Ничего из того, что заслуживал бы такой предатель! И я запрещаю вам спрашивать о нём и даже произносить его имя! Вы поняли меня, мадам?
– Ты дьявол! Ненавижу тебя, – прошептала девушка.
– Наконец-то вы снова стали говорить правду, мадам, – игнорируя слёзы на её щеках, щурился и улыбался Джек. – Может, тогда поведаете мне, кто отец вашего ребёнка? Если вам самой это вообще известно? И смотрите мне в глаза, мадам! – ухватил он её лицо за подбородок и повернул к себе.
– Это твой ребёнок! – дёрнулась в протесте Элиза. – Как смеешь ты сомневаться?! Твой, Джек! И тем хуже для тебя, если ты не веришь!
– Нет, мадам! Тем хуже для вас! – ладонь Джека скользнула на шею девушке. – Убедите меня, мадам! У вас это неплохо получалось прежде! Или вам помочь?
И его рука заскользила ниже. Джек ухватил одеяло, в которое как в кокон куталась Элиза, и потянул его на себя. Хищно скалясь, он отшвырнул одеяло.
Джек рассчитывал увидеть страх, мольбу в глазах девушки, но он недолго наслаждался её прежним ужасом и трепетом.
В её глазах слезами блестело упрямство, которое он так хотел сломить, её вызов, который он принял, не задумываясь над тем, что причиняет ей боль. Задыхаясь в его объятьях, Элиза пыталась вырваться, но Джек заставил её отступать, пока она не упала под ним на постель. Сопротивление девушки привело его в ярость, и он принялся рвать на ней сорочку. Тяжело и взволнованно дыша, Элиза из последних сил отталкивала его, упираясь ему в плечи и грудь. Не о таких объятьях она тосковала, не о такой близости безнадёжно грезила ночами. Джек без труда придавил её своим телом и навис над ней, скаля зубы в злой улыбке. Элиза бессильно затихла, не в силах даже вздохнуть.
– Вы, кажется, забыли наш уговор, мадам?! Вы будете делать то, что я хочу! Впрочем, можете сопротивляться, если это утешит вашу гордость!
Треск ткани снова оглушил Элизу. Она стиснула зубы и зажмурилась. Джек, стоя на коленях меж её бедёр, с жадностью оглядывал её округлившиеся набухшие груди, изгибы всё ещё тонкой талии. Элиза лежала не шевелясь. Высоко вздымалась её грудь от взволнованного дыхания, и чувствовалась судорожная дрожь в теле. Джек грубо подтянул её к себе, стянул с себя рубашку и расстегнул бриджи. И снова навис над девушкой.