– А ты?! Как ты мог подумать, что мне нужен кто-то другой, кроме тебя?! Как ты можешь не верить мне?! Не верить, что я люблю тебя! Люблю! Чёрт бы тебя побрал! Джек Лэнгли! Или Жак Лаффонт! Или кем бы ты ни был!
Джек крепче прижал к себе сначала отчаянно и упрямо вырывавшуюся, а потом обессилено притихшую Элизу.
– Я болван, жизнь моя, – прошептал Джек, подхватывая её на руки, – влюблённый ревнивый болван. Вот кто я такой!
Замёрзшая Элиза пришла в себя уже в комнате наверху. Джек сидел вместе с ней у огня и баюкал в своих объятьях. Почувствовав боль в окоченевших пальцах, Элиза снова всхлипнула. Джек целовал её холодные руки, согревая их своим дыханием.
– Сейчас зима, – заговорил шёпотом Джек, – и даже если мы всего за пару недель доберёмся до Кале, ты не представляешь, как опасны шторма в проливе в это время года.
Элиза с трудом могла это вообразить, но теперь она могла хоть немного понять Джека.
– Мне просто страшно, – произнесла она.
– Мне тоже, – признался в ответ Джек. – Вот только кто же вам нужен? Граф или лесной разбойник?
– Тот, кто похитил моё сердце, – не задумалась над ответом Элиза, – а он сейчас держит меня в своих объятьях.
– И очень хочет поцеловать…
Джек склонился к её губам. И Элиза затрепетала, чувствуя, как жар растекается по её телу, и адское пламя вспыхивает в крови, заставляя её подчиняться мужскому натиску и жаждать его власти.
***
Декабрьское солнце поднималось едва выше верхушек елей и обманчиво светило с прояснившегося безоблачного неба. Элиза зябко поёжилась, но осталась стоять на крыльце. Они с Жаном только что закончили ревизию кладовой, и девушке снова совершенно нечем было занять себя. Хотя непривычная к безделью девушка сейчас была лишь рада свободному времени.
С утра, едва встав с постели, она чувствовала головокружение, как это часто бывало у неё перед женскими недомоганиями. Пришлось отказаться даже от мысли о прогулке за пределы форта, несмотря на прекрасную погоду. Но Джек всё равно вывел из стойла Рейвена и тот охотно гарцевал под всадником, то и дело вскидывая голову и всхрапывая. Элиза не сводила с мужчины влюблённого взгляда. И Джек улыбался, глядя на неё. Не выдержав, он соскочил на землю, поспешил к девушке и заключил её в объятья.
– Замёрзла? – спросил он, жадно глядя на её губы и переводя взгляд в глубину её глаз.
Сейчас они удивительным образом казались прозрачно-серыми с едва заметным зеленоватым оттенком, который Джек даже не знал с чем сравнить.
– Замёрзла? – переспросил он, так и не дождавшись ответа от девушки.
– Уже согрелась, – слукавила Элиза.
– Поэтому ты всё ещё дрожишь? – нежно упрекнул он девушку.
– Мне снова уже совсем нечего делать, – пожаловалась Элиза, чуть наморщив носик.
Джек растянул уголок губ в усмешке.
– Осторожней, мадмуазель, или я найду занятие нам обоим, и даже не дожидаясь ночи, – прошептал он, замечая, что девушка поняла его намёк.
Элиза скорее соблазнительно, чем смущённо прикусила нижнюю губу. Джек поцелуем согрел её губы, не устояв перед искушением. Рейвен заржал, привлекая к себе внимание, и Джек с сожалением оторвался от желанных губ. Элиза улыбалась, поглядывая на бьющего копытом чёрного жеребца. Джек вздохнул.
– Может, поищешь на вечер платье, которое ещё не надевала? – предложил он.
– Таких уже не осталось, – повеселев вдруг, возразила Элиза.
Ведь даже подаренную амазонку она успела украдкой примерить, не удержавшись, чтобы убедиться, что она впору.
– А если посмотреть получше?
Элиза поняла намёк. И в предвкушении возможного подарка, спрятанного в сундуках или в комнате, девушка поднялась наверх. Или же Джек деликатно намекал таким образом, что ей следует навести порядок в их спальной?
Откинув крышку сундука, девушка припомнила, что на дно, кроме шкатулки с драгоценностями, она складывала ещё и Библию. Все эти дни, даже на Рождество, девушка даже не прикасалась к священной книге, чувствуя себя недостойной.
Но сейчас всё же взяла её в руки и наугад раскрыла почти на самом начале Ветхого Завета. Элиза узнала историю Лота и его дочерей и поморщилась от непонимания и отвращения. Сейчас ей яснее открывался смысл некоторых фраз и суть поступка двух сестёр. И не могла понять такой дочерней любви. Элизу как никогда прежде возмутилась от мысли, что люди, считающие подобные тексты святыми, а подобные рассказы примерами дочерней любви и долга, будут считать их любовь с Джеком непристойной и грешной только потому, что она не освящена узами брака!
Но ведь они действительно совершают грех прелюбодеяния, так и не представ перед священником в церкви! Элиза по-прежнему тяготилась своим положением любовницы, но простого и честного положения из ситуации она не видела и не могла пока придумать. Ведь заключённый здесь, во Франции, брак в Англии всё равно будет считаться недействительным. Вдобавок Джек был англиканцем по вероисповеданию, и когда Элиза посетовала на это вчера, Джек лишь усмехнулся грустно.