— Савелий Куликов из таких людей? — удивился я, вспомнив скромного помощника архитектора.
— Я не знала об этом, когда он пришел ко мне. Видела просто отчаявшегося, измученного человека, который уже неделю не спал. Я могла ему помочь, и сделала это.
Я покачал головой.
— Что-то здесь не сходится. Вы говорите, что сноходцы очень могущественны. А Савелий даже не мог уснуть без вашей помощи.
— Ничего странного, господин Тайновидец, — серьезно ответила мастерица снов. — Такое часто случается. Человек не верит в свой магический дар, считает себя обыкновенным. Вот дар и прячется, как щенок, который не нужен хозяину. Но иногда напоминает о себе — ведь ему тоже хочется быть нужным.
— Значит, вы открываете магическую природу человека? — спросил я.
— Нет, что вы, — Вера Павловна с улыбкой покачала головой. — я всего лишь помогаю человеку подружиться со своими снами.
Ветер тихо возился в густых кронах старых яблонь. Ярко-синяя стрекоза, сухо шелестя прозрачными крыльями села на стол. Приподняла тонкое тельце, настороженно уставилась на меня огромными блестящими глазами.
Сова на балке повернула голову и переступила с лапы на лапу. Стрекоза испугалась и немедленно улетела.
— Савелий рассказал мне, что чувствует какую-то опасность в своих снах, — заметил я.
Мастерица снов озабоченно нахмурилась.
— Сноходцы — особенные маги. Их сны материальны. В этом нет опасности, если только…
— Что? — спросил я, когда Вера Павловна замолчала.
— Если только сноходец знает о своем даре и осознает, что видит сон. Тогда он управляет сном. Но если сноходец не верит в свой дар, тогда сон управляет им. И может завести его, куда угодно.
— Получается, Савелию и в самом деле грозит опасность? Вы можете как-то ему помочь?
Мастерица снов покачала головой.
— Мы не вмешиваемся в чужие сны. Это запрещено.
— Кем? — насторожился я.
Вера Павловна помолчала, задумчиво помешивая ложкой остывший чай. Потом покачала головой.
— Нет, господин Тайновидец. Я и так рассказала вам слишком много. Сны не любят, когда о них говорят. А Савелию просто нужно время, чтобы принять свой дар. Рано или поздно он поверит, и тогда все будет хорошо.
— Вы могли бы рассказать ему, — заметил я.
— Рассказать мало. Нужно, чтобы он поверил. Впрочем, вы сами можете попытаться.
— Так и сделаю, — кивнул я.
И почувствовал, что разговор закончен.
— Еще один вопрос, Вера Павловна. Я видел на руке Куликова магическую печать. Волк, который воет на луну. Савелий сказал, что печать нарисовали вы. Что она означает?
— Ничего, — слишком быстро ответила хранительница снов. — Важен не рисунок, а магическое плетение. Не сердитесь на меня, господин Тайновидец. Каждый маг хранит свои секреты. У вас они тоже есть.
— Вы правы, — не стал спорить я. — Что ж, спасибо за разговор и за чай. Мне и в самом деле пора.
Я машинально взглянул на солнце, которое пряталось за широкими листьями плюща, и только сейчас заметил кое-что странное.
По моим ощущениям, мы разговаривали с мастерицей снов никак не меньше часа. А солнце за это время совсем не сдвинулось с места. Как светило мне в левый глаз, так и продолжало светить.
Тут я прислушался и понял, что звонкие голоса на озере давно стихли. И ветер больше не шумел в листве яблонь. Над поселком повисла тишина.
Что-то было не так. Но понять, что произошло, я не успел.
Растерянно моргнул и увидел, как солнечный летний день стремительно померк. Густая тень навалилась на беседку. Укрыла стол, на котором стоял давно остывший чайник, прохладной ладонью провела по моему лицу.
А затем в промежутки между деревянными рейками просочился лунный свет. Он косыми ромбами упал на дощатый пол.
Сова на балке пошевелилась и распахнула желтые глаза. Гулко ухнула, расправила крылья и бесшумно унеслась в ночную темноту.
Я перевел взгляд на мастерицу снов и удивленно раскрыл рот. Вместо милой старушки в платке передо мной сидела молодая женщина. Светло-голубое платье легкими складками падало до самого пола. Светлые волосы спускались по плечам. У ног женщины сидел волк. В лунном свете его шерсть отливала морозными искрами.
Женщина погладила волка и улыбнулась мне:
— Здравствуйте, господин Тайновидец. Вы, все-таки, заметили, да?