– Да, возможно.
– Да, – размеренно повторила она, – возможно…
Ведьма махнула морщинистой старческой ладонью в сторону дерева – и ветви лесного великана сами собой расплелись. Логейн с глухим стуком шлепнулся на землю, но тут же вскочил. Мэрик предостерегающе вскинул руку, и Логейн фыркнул, словно намекая, что он хотя и зол как черт, но не дурак.
– Итак, это ты, – проговорила ведьма, испытующе разглядывая Мэрика и одобрительно кивая. – Я знала, что ты здесь появишься, знала, каким образом, – не знала только, когда именно. – Она резко, грубо хохотнула и ударила себя ладонями по коленям. – Разве не диво, до чего своенравна бывает магия, когда выдает какие-то сведения? Это все равно что спрашивать кошку – считай, повезло, если она хотя бы укажет верное направление!
И старуха зашлась от хохота, упиваясь собственной шуткой.
Мэрик и Логейн непонимающе уставились на нее. Хохот ведьмы постепенно затих, перешел в глубокий вздох.
– А ты как думал? – спросила она. – Что король Ферелдена пройдет через Дикие земли и его никто-никто не заметит?
Мэрик нервно облизнул губы:
– Полагаю, ты имеешь в виду законного короля Ферелдена.
– Точно! Если бы орлесианцу, который восседает на твоем троне, вздумалось в одиночку побегать по Коркари, я бы с радостью заграбастала его, а не тебя! Но поскольку этого не случилось, думаю, и ты сойдешь. Верно ведь?
– Э-э-э… да, пожалуй.
Ведьма запустила руку в корзину, которая стояла у ее ног, выудила оттуда большое блестящее яблоко – спелое, круглое, краснобокое – и с явным удовольствием впилась в него зубами.
– А теперь… – продолжала она, с хрустом жуя, – я должна извиниться, если эльфы действовали чересчур ретиво. – Старуха слизнула с губ брызги яблочного сока. – Ну да каждый делает что может.
Мэрик тщательно обдумал слова:
– Значит, эльфы схватили нас не случайно?
– Надо же, какой умница!
– Кто ты? – почти беззвучно спросил Мэрик.
– Отступница, магичка, которая прячется от гончих псов Церкви, – непреклонно отозвался Логейн. – С чего бы иначе ей торчать в этих дебрях?
Ведьма выразительно закатила глаза к небу и хихикнула:
– В потаенных уголках Ферелдена таится немало такого, о чем вы и не подозреваете. – Она глянула в упор на Логейна, и взгляд ее неожиданно стал пронзительным. – Только я жила в этих краях задолго до того, как появилась эта твоя Церковь.
– Это не моя Церковь! – огрызнулся он.
– Что до твоего вопроса… – Ведьма вновь перевела взгляд на Мэрика. – Разве эльфы не сказали тебе, как меня зовут? У меня много имен, и это ничем не хуже других.
– Тогда зачем я тебе понадобился?
Ведьма шумно вгрызлась в красный бок яблока и, задумчиво жуя, откинулась на спинку кресла.
– Зачем подданному искать встречи со своим повелителем?
– Тебе что-то от меня нужно? – Мэрик беспомощно пожал плечами. – В таком случае тебе скорее следовало бы обратиться к моей матери. У меня ничего нет.
– Судьба переменчива. – Взгляд ведьмы устремился вдаль. – Вот ты влюблен, так глубоко влюблен, что и помыслить не можешь о том, что может случиться что-то дурное. И вдруг тебя предали. Вырвали у тебя сердце, и ты клянешься пойти на все – на все, – только бы те, кто в этом виноват, заплатили. – Ведьма перевела взгляд на Мэрика, и голос ее зазвучал негромко, почти ласково. – Порой месть изменяет лицо мира. На что же способна твоя месть, молодой человек?
Мэрик ничего не ответил, только неуверенно смотрел на нее.
Логейн яростно шагнул вперед:
– Оставь его в покое!
Ведьма повернулась к нему, и в ее глазах мелькнуло удовольствие.
– А что скажешь ты о своей мести? В тебе накопилось довольно гнева, перекованного в меч из отменной стали. Хотела бы я знать, в чье сердце ты когда-нибудь вонзишь этот клинок?
– Мы с Мэриком не друзья, – проворчал Логейн, – но я не желаю его смерти.
Ведьма невесело хохотнула:
– О, ты прекрасно знаешь, о чем я говорю.
Логейн побледнел, но почти сразу взял себя в руки.
– Это теперь уже не важно, – ровным голосом проговорил он.
– Вот как? Значит, ты их простил? Ты забыл, как она кричала, когда ее прижали к земле? Как хохотали солдаты, когда оттащили тебя и заставили смотреть на все это? Как твой отец…
– Заткнись! – крикнул Логейн, и ужаса в его крике было ничуть не меньше, чем ярости.
Мэрик, остолбенев, глядел, как Логейн рванулся к ведьме с таким видом, словно хотел удушить ее собственными руками. И рывком замер, не дотянувшись до нее, изо всей силы стиснул кулаки, борясь с собственным порывом. Деревья вокруг хижины поскрипывали в предвкушении, словно сжатые до отказа пружины. Ведьма лишь покачивалась в кресле и в упор, молча глядела на Логейна, не проявляя и тени беспокойства.