— Она действительно хороша, — поддержал Дик, ставя стакан на стол. — Единственный раз, когда я видел Чарльза разочарованным в ней — на чемпионате по теннису. Он притащил нас всех туда, нахваливая, что ты непременно выиграешь. Мы пытались напомнить твоему отцу, что победа не всегда достаётся.
— Это правда, — Хенли взяла стакан воды. — Но моя команда тогда победила. Так что это все равно была победа.
— Да, милая. И ты выложилась по полной. Я до сих пор сожалею, что был тогда слишком строг с тобой. Но это дух Холлоуэй, — Чарльз посмотрел на нее, и она натянуто улыбнулась и кивнула.
Я перевел взгляд с одного на другого, не понимая, что за дерьмо здесь происходит.
— Хенли была фаворитом в личном зачете, но заняла второе место. Все равно отличный результат, — вставил Дик, вонзая вилку в стейк. — Ты почти дотянула.
Хенли тяжело вздохнула:
— Я была довольна результатом, особенно учитывая, что играла с температурой под сорок.
Чарльз поморщился:
— Ты тогда действительно проявила характер. Твой тренер, помнится, был не в восторге от того, что я настаивал, чтобы ты играла.
— Да уж. Он хотел снять меня с турнира, а ты настоял. Но я не жалею, что доиграла, папа. Я выложилась на сто процентов, и это показывает, что я не боюсь трудностей и готова пахать.
— Я очень гордился тобой, что ты не позволила ему снять тебя и закончила турнир как чемпионка, — улыбнулся Чарльз.
— Ну, на борту самолета по дороге домой ты совсем не так выглядел, — расхохотался Дик, и у меня возникло дикое желание вмазать ему по физиономии. — Твой отец просто жутко азартный. Он хотел золото.
— Спасибо, что напомнили, — ядовито отозвалась Хенли. — Но все это было давно. Давайте лучше отпразднуем сегодняшнюю победу в суде.
Но я чувствовал, как она рядом будто закрылась. Словно отгородилась стеной.
Непроизвольно я хохотнул. Все обернулись.
— Просто представил, как кто-то из вас выходит с ней на корт. Готов поспорить, она уделала бы вас обоих — даже в ваши лучшие годы. Так что не стоит кидаться камнями, если у вас у самих стены стеклянные.
Какого черта они накинулись на нее?
И почему я так остро это чувствовал?
Мне даже не нужно было искать ответ. Я всегда доверял своей интуиции.
А сейчас она подсказывала: я бы сжег этих ублюдков дотла — ради нее.
8
. . .
Хенли
День выдался насыщенный. Мне безумно понравилось быть в зале суда. Я уже мечтала о собственных делах, о том, как буду отстаивать интересы своих клиентов — так же, как сегодня это делал Истон.
Он был совсем не таким, как мой отец. Его страсть к профессии шла не от стремления к победам и наградам. Она исходила из любви к закону. Из искренней заботы о клиентах. Мой отец всегда был трудоголиком. Он хотел построить нечто великое — то, о чем будут говорить.
Его страсть заключалась именно в победе.
Хорошая это была победа или нет — его не волновало.
Но мир не делится только на черное и белое. В нем полно оттенков серого. Именно отец стал причиной, по которой я выбрала право. Он был блестящим юристом и фанатиком своего дела, и я всегда восхищалась этой стороной его характера. Он был самым целеустремленным человеком, которого я знала. Но у него не было понятия о балансе.
Он хотел, чтобы я была лучшей во всем, за что бы ни бралась. Это вбили мне в голову с раннего детства. Когда в семь лет я впервые взяла в руки ракетку, он тут же нанял для меня личного тренера. Он почти никогда не присутствовал на тренировках, но всегда приезжал на соревнования. И я с малых лет выкладывалась на сто процентов — потому что знала: он будет смотреть.
Если я побеждала, он говорил, что гордится мной, и забирал меня домой.
Если проигрывала — даже не ждал окончания турнира. Уезжал в офис, а меня забирала Дарлин, наша домработница, которая, по сути, была моей няней.
Позже он говорил, что просто нужно было срочно вернуться на работу. Но я-то знала — он был разочарован.
Я чувствовала это даже будучи маленькой девочкой.
Так что много лет я изо всех сил старалась его не разочаровать. А когда уехала в пансион, обрела уверенность в себе.
Нашла баланс.
Лулу сыграла в этом немалую роль.
Да, я по-прежнему выигрывала множество турниров, три года подряд становилась чемпионкой штата. Но когда проигрывала, не опускала руки. Я училась на этих поражениях. Анализировала ошибки и росла дальше.
Вот тут мы с отцом и различались.
Я до сих пор гордилась своим вторым местом на чемпионате NCAA. Я была рада, что помогла своей команде победить.
А вот мой отец разочаровался. Все, что он увидел, — это то, что я заняла второе место.
Он никогда не был простым человеком.
Но я знала — он меня любит. Он старался как мог.
За успешным и амбициозным адвокатом скрывался плюшевый мишка с добрым сердцем, и иногда мне удавалось его увидеть.
— Все в порядке? — спросил Истон, выезжая на шоссе по направлению к Роузвуд-Ривер.
— Да, я в порядке, — ответила я, посмотрев на него и стараясь придать голосу легкость и нотку юмора. — Спасибо, что заступился за мои теннисные достижения.
— Мне не должно было понадобиться заступничество, — буркнул он. — Твой отец упрямый, а Дик… ну, он просто Дик. Играть с температурой — это сумасшествие.
— Да, было тяжело. Я потом долго отходила.
— Что случилось после?
— Тренер отвез меня в больницу. У меня была пневмония и бронхит, меня положили почти на неделю.
— Черт. Твой отец хоть извинился, когда узнал, что ты так больна?
Я усмехнулась. Истон явно вырос в семье с совсем другим подходом к воспитанию.
— Он сразу после матча улетел на частном самолете домой. Сказал, что разочарован. Так что в больницу меня вез тренер Блэкстоун. Но да, когда он узнал, что я лежу в больнице несколько дней, отправил цветы. Лулу была рядом. Приехали бабушка с дедушкой. Все обошлось.
Он долго молчал.
— Прости. Это было очень… подло. А мама?
— Она живет во Франции.
— Во Франции ведь есть самолеты? Она что, даже на турнир не приехала? А ее муж ведь теннисист, разве нет? — спросил он раздраженно, не скрывая возмущения.
Я вздохнула:
— Все не так просто. Я так и выросла, Истон. Моя мама ненавидит моего отца. Он изменил ей с секретаршей. Она не появляется там, где есть он. Поэтому — ни турниров, ни выпускных.
Он прочистил горло, и в этот момент в машине зазвонил телефон, подключенный через Bluetooth. Женский голос произнес имя вызывающего: Мама.
— Извини. Можно я возьму трубку? Она уже несколько раз звонила.
— Конечно.
Он нажал кнопку на руле, не отрываясь от дороги. Солнце уже клонилось к закату, и я отвела взгляд в окно: небо было залито розово-оранжевым светом.