— Ну ладно. Я встречалась с рокером, который обожал жевательные мармеладки и секс. Это был мой выход за рамки.
— Пожалуйста. Ты не ела мармеладки, а секс у вас был самый обыкновенный. Он просто любил долго валяться в постели, и это тебя поразило. А вот это… это достойно реалити-шоу. У тебя — пьяный друг семьи, который заехал тебе локтем в лицо. Ужин с клиентом пошел к чертям. А потом ты вернулась в номер, приложила лед… и потерлась об своего наставника. — Она хохотала так, что едва могла говорить. — Добро пожаловать в двадцать пять и немного безумия, Хен! Я тобой горжусь.
— Спасибо. Я знаю, тебя сложно удивить, и мне приятно, что у меня получилось. Ты говорила, что хотела мне кое-что рассказать.
— Ну… по сравнению с твоими новостями — мои просто скука смертная.
— Рассказывай, и я решу, достойно ли это моего внимания, — сказала я, включая воду в ванной. Мне нужно было замочиться в горячей воде и хоть как-то прийти в себя после бурного вечера.
— Помнишь тот модный спа в городе, про который я тебе рассказывала?
— Конечно. Тот, где работает очень симпатичный массажист с божественными руками?
— Он самый. Гектор. У него руки как у римского бога.
Я откинула голову назад, захохотав.
— О да. Теперь я его точно вспомнила.
— Так вот. Я ужинала с Элейн Уикер — она живет в моей квартире-комплексе, в 2B. Я тебе рассказывала, что она звала меня на коктейли и ужин.
— Ах да. Элейн. Супермодель, которая подрабатывает официанткой в забегаловке на углу.
— Именно. И вот, держись. Она тоже ходит в тот спа. Только она называет его «спа с хэппи-эндом». Барабанная дробь! — она постучала по чему-то, изображая барабаны. — Оказывается, Гектор делает ей нечто большее, чем просто массаж. Она мне так и сказала — хэппи-энд.
Я одновременно ахнула и расхохоталась:
— Так что, теперь тебя это пугает?
— Ну, если честно, я в каком-то странном миксе из шока и обиды. Я ведь лежала под этой его тонкой простыней десятки раз. Голая! А он даже не попытался что-то предпринять! Только массировал своими мужскими руками. А Элейн он, значит, балует?
Я покачала головой, выключая воду и стягивая с себя одежду:
— Да ты бы его в больницу отправила, если бы он хоть пальцем коснулся без разрешения. Ты бы ему в гортань врезала своим карате. Ты же больше всех знакомых ходила на курсы самообороны.
— Ну, женщина должна уметь постоять за себя. И да, я бы точно прописала ему в горло. Но, блин… почему он даже не попытался?
— Ты сумасшедшая, — рассмеялась я, положив телефон у края ванны и опускаясь в воду. — Представь, если бы СМИ подхватили эту историю. Мол, ты и сексуальные утехи в спа. У твоего отца бы случился нервный срыв.
— Еще какой. Он постоянно говорит мне держаться подальше от скандалов и найти нормального мужчину. Последнее, что мне нужно, — это оргазмы в массажном кабинете.
— А у меня они — после рабочих ужинов, так что считай, у нас паритет.
— Ты, Хенли Холлоуэй, — непослушная девчонка. Может, я все-таки испортила тебя за эти годы?
— Может быть.
— Значит, ты и правда хочешь интрижку с этим парнем, да?
— Думаю, да. Вот до чего мы дошли: я хочу переспать с коллегой, а тебе нужен приличный парень. Мы вообще на себя не похожи, — я откинулась головой на край ванны.
— Мне и правда нужно что-то. Интрижка, приключение, хоть что-то. Я застряла в болоте, — вздохнула она.
— Больше никаких звонков с незнакомых номеров?
— Каждый день. Я просто не беру трубку. Он оставляет голосовые — весь такой страдающий. Но, слава богу, он сейчас в туре, так что на пороге я его не увижу. Этот человек — просто катастрофа. Он думает, что может спать с другими в дороге, а потом возвращаться ко мне, как будто ничего не было? — в голосе ее звучало отчаяние. — Я никогда его не прощу за всё, что он сделал, за то унижение, через которое провёл меня и мою семью.
— И правильно. Ты заслуживаешь куда большего, чем какой-то рокер с позапрошлого века.
— Он только что собрал стадион на шестьдесят тысяч. Так что «позапрошлый» — это громко сказано. Но спасибо, подруга.
— Он потерял тебя. А это хуже, чем быть бывшей звездой.
— Мне нравится эта новая Хенли Холлоуэй, — хихикнула она.
— Какая еще «новая»?
— Та, у которой офисная интрижка с грязными разговорами и сногсшибательными оргазмами. — Она снова засмеялась. — Ты сейчас сигарету куришь?
— Нет. Я принимаю ванну. Не заставляй меня жалеть, что я тебе все это рассказала.
— Только попробуй не держать меня в курсе! Надеюсь, завтра ты сделаешь шаг.
— Я кладу трубку, — рассмеялась я.
— Люблю тебя сильно!
— А я тебя еще сильнее.
— Сделай шаг к горячему юристу завтра! — прокричала она, прежде чем я сбросила вызов.
Я закрыла глаза и глубоко выдохнула.
Сделать шаг навстречу коллеге — точно не в моем стиле.
Но если речь идет об Истоне Чедвике… Я готова нарушить пару правил.
17
. . .
Истон
Я был в паршивом настроении. Вчера вечером в душе дрочил, и сегодня утром тоже. И все равно — яйца болят, как будто неделю не кончал.
Как это вообще возможно?
Я вам скажу как.
Все из-за моей коллеги — Хенли Холлоуэй. У нее была, черт возьми, темная сторона.
Она нарочно надела обтягивающее розовое платье и чертовски высокие каблуки.
Платье обтягивало ее зад, который сейчас буквально издевался надо мной, пока она наклонялась над столом, чтобы взять очередную папку.
— Так. Немедленно прекрати это, — прошипел я.
Утром за завтраком она сияла как солнышко. Ни слова о том, что произошло накануне. Казалась совершенно спокойной. Я готовился к неловкости.
Я ожидал, что она захочет все обсудить до посинения.
Я был готов к злости, к раздражению, к чему угодно.
Но нет. Она была веселой, спокойной и совершенно… невозмутимой.
Ни капли не тронутая произошедшим, мать ее.
А я остался с раздраженным членом и двумя злыми яйцами. Даже несмотря на то, что я вроде бы их разгрузил. Но этого оказалось мало.
Особенно когда она смотрела на меня так, как сейчас. С этой лукавой ухмылкой на лице.
— Прекратить что?
— Наклоняться над столом, — огрызнулся я, даже не пытаясь скрыть раздражение. — Носить сексуальные платья. Смеяться, улыбаться, вести себя непринужденно.
— Остынь, Чедвик, — усмехнулась она, подходя ближе. — Я вообще-то даже не наклонялась. Просто потянулась за папкой. Платье у меня самое обычное — ниже колен, никакого декольте. И я не смеюсь и не улыбаюсь. Мы ведем обычную беседу.
Я застонал.
— Да ну тебя. Бесишь.
Она прищурилась, потом ее рот медленно приоткрылся.