— Что ты хочешь, Марк? — спросила я, глядя прямо на него. — Чего ты добиваешься? Мести? Денег?
— Я хочу правды! — он внезапно взорвался, и его голос громыхнул в тишине двора. — Я хочу, чтобы все узнали, что они сделали! Твой отец украл у моего отца проект, который был делом всей его жизни! Подкупил судей! А когда отец не смог этого вынести… — он замолчал, сжав кулаки. — А этот, Морозов… Он был тогда помощником прокурора. Он вёл дело. И он похоронил все доказательства! Все! Он помог твоему отцу избежать ответственности!
Я отшатнулась, как от удара. Сергей? Помощник прокурора? Это было… немыслимо. И слишком правдоподобно, чтобы быть ложью. Это объясняло его панику за ужином.
— Ты… ты уверен? — прошептала я. — У тебя есть доказательства?
— Доказательства? — он снова засмеялся, и в его смехе слышались слёзы. — Их уничтожили. Все кроме одного. — Он сунул руку в карман и вытащил старый, потрёпанный диктофон. — Отец успел отправить мне это письмо. Перед тем как… Он рассказал всё. Всю правду. И назвал имена. В том числе и имя того, кто ему «помог» уйти из жизни.
Ледяная рука сжала моё сердце.
— Что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, что это было не самоубийство, Валерия! — он прошипел, вплотную приблизившись ко мне. Его глаза горели безумием и болью. — Его убили! И я знаю, что твой отец и твой новый бойфренд причастны к этому! И я заставлю их ответить! А ты… — он провёл пальцем по моей щеке, и его прикосновение было ледяным. — Ты будешь моим свидетелем. Хочешь ты того или нет.
Он развернулся и быстро зашагал прочь, растворившись в темноте, оставив меня одну в холодном ночном саду с диктофоном в онемевших пальцах и с правдой, которая была страшнее любой лжи.
Я стояла, не в силах пошевелиться, смотря в ту сторону, где он исчез. Потом медленно подняла диктофон. Маленькая, потрёпанная коробочка, хранящая голос мёртвого человека. Голос, который мог разрушить всё: мою семью, моё будущее, мою жизнь.
И я поняла, что Марк был прав. Игра была окончена. Начиналась война. И я была на передовой.
Глава 11
Я не помнила, как поднялась к себе в квартиру. Диктофон в моей руке казался раскалённым железом, тяжёлым и смертоносным. Я заперла дверь на все замки, включила свет и упала на диван, не в силах сдержать дрожь.
Голос из прошлого. Голос мёртвого человека. Василия Орлова. Отца Марка.
Я долго не могла заставить себя нажать на кнопку воспроизведения. Что, если это правда? Что, если мой отец… Нет. Я отказывалась в это верить. Отец был жёстким, циничным, он мог раздавить конкурента в бизнесе, но убийство? Это было за гранью. И Сергей… блестящий, успешный Сергей, причастный к такому?
Но глаза Марка. Боль в них была слишком реальной, слишком raw, чтобы быть наигранной.
Я сделала глубокий вдох и нажала «play».
Голос, доносившийся из маленького динамика, был спокойным, усталым, но абсолютно трезвым. Не голос сумасшедшего или отчаявшегося самоубийцы.
«Маркуша, если ты это слышишь… значит, со мной что-то случилось. Не верь, если скажут, что это был несчастный случай или я сам… сам наложил на себя руки. Это неправда. Меня запугали. Мне угрожали. Соколов не остановится ни перед чем, чтобы похоронить правду. А тот молодой прокурор, Морозов… он их человек. Он уберёт все улики. Всё, что у меня есть — это эта запись и моя вера в то, что правда всё равно всплывёт. Береги маму. И… прости меня, сынок. Я подвёл тебя…»
На этом запись оборвалась. Я сидела в полной тишине, и по моим щекам текли слёзы. Я не знала этого человека, но его отчаяние, его любовь к сыну и жене, его обречённость — всё это било прямо в сердце. Это был не голос лжеца. Это был голос человека, который говорит правду перед лицом смерти.
Что мне было делать? Пойти к отцу? Устроить сцену? Отдать запись в полицию? Но Сергей Морозов был сыном президента. Его слово против слова мёртвого человека и вора-рецидивиста. Ничего бы не вышло. Только навредила бы себе.
Мне нужен был совет. Но не от Ани или Толика. Мне нужен был тот, кто понимал масштаб трагедии. Тот, кто был в центре этого урагана.
Словно отвечая на мои мысли, в телефон пришло сообщение. С того же неизвестного номера.
«Послушала?»
Я не стала ничего писать в ответ. Я набрала номер.
Он ответил после первого гудка.
— Ну что? — его голос был хриплым, усталым.
— Где ты? — спросила я, не здороваясь. — Где-то там, где меня не найдёт твой бойфренд с охраной. — Я хочу поговорить. Лично.
Он засмеялся беззвучно.
— Опять хочешь поиграть в кошки-мышки? Не устала?
— Это не игра, Марк. — В моём голосе прозвучала такая усталость и искренность, что он замолчал. — Пожалуйста.
Он назвал адрес. Заброшенная автомойка на окраине города. «Один. И чтобы за тобой никто не следил».
Час спустя я стояла перед ржавыми воротами. Место было мрачным и безлюдным. Из-за угла вышел он. Без капюшона, в той же чёрной худи. При свете одинокого фонаря он выглядел моложе и… беззащитнее.
— Ну, — он прислонился к стене, скрестив руки на груди. — Говори.
— Я послушала запись, — тихо сказала я. — Я… мне жаль. Жаль твоего отца.
Его лицо дрогнуло. Он явно не ожидал таких слов.
— Жаль? — он с горечью выдохнул. — Это ничего не меняет.
— Почему ты воруешь? — спросила я неожиданно даже для себя. — Не ради денег же. Ты мстишь? Так ты их не накажешь. Ты просто унижаешь себя.
Он посмотрел на меня с удивлением, затем усмехнулся. — А что мне ещё делать? Пойти устроиться в офис? С моей-то биографией? После того как они уничтожили мою семью, отобрали всё? Воровство — это единственное, что у меня осталось. Единственное, в чём я хорош. Это даёт мне чувство контроля. Я беру то, что хочу. Как они когда-то взяли всё у нас.
— Но это саморазрушение! — воскликнула я. — Ты губишь себя!
— А на что мне себя беречь? — его голос сорвался. — На блестящее будущее? На счастливую семью? У меня ничего этого не будет, Валерия! Они отобрали это у меня, когда мне было одиннадцать лет!
В его глазах стояли слёзы. Слёзы ярости и беспомощности. И в этот момент он перестал быть страшным мстителем. Он стал просто мальчиком, которого когда-то очень сильно обидели.