Мы стояли молча несколько минут. Где-то вдали просигналила машина.
— А что… что ты любил делать? — снова нарушила я тишину. — До того как… всё случилось?
Он посмотрел на меня как на сумасшедшую, но потом его взгляд смягчился. — Я рисовал, — неожиданно сказал он. — В школе… у меня даже были какие-то призы. Хотел стать архитектором. Проектировать дома. Не такие уродливые коробки, как эти, — он мотнул головой в сторону спальных районов. — А что-то красивое. С арками. С колоннами. Чтобы в них людям хорошо жилось.
В его голосе прозвучала такая тоска, такая незаживающая рана, что у меня снова сжалось сердце. Он мог бы стать другим человеком. Художником, архитектором. А стал вором, живущим в тени.
— А ты? — спросил он вдруг. — Зачем тебе всё это? Богатая папина дочка. Могла бы жить себе припеваючи. А ты лезешь в самое пекло. Охотишься на Морозова. Зачем? Неужели так припекло стать женой президентского отпрыска?
Я задумалась. Раньше ответ был бы простым: потому что он самый лучший, самый желанный жених. Потому что это вызов. Потому что я могу.
Но сейчас эти причины казались мелкими и пустыми.
— Я… я не знаю, — призналась я. — Мне казалось, что это будет круто. Что это докажет всем, что я не просто глупая наследница. Что я могу сама строить свою жизнь. Но теперь… теперь всё перевернулось. Я не знаю, что чувствую к нему.
— А ко мне? — он задал вопрос прямо, глядя мне в глаза без тени насмешки.
Я встретила его взгляд. Тёмные, полные боли глаза. Упрямый подбородок. Губы, которые могли быть такими жестокими и такими нежными…
— Я ненавижу тебя за то, что ты ворвался в мою жизнь и всё испортил, — сказала я честно. — Но я… я понимаю тебя. Мне жаль тебя. И я боюсь за тебя.
Он медленно покачал головой.
— Не стоит. Лучше побойся за себя. Если они узнают, что ты всё знаешь… — он не договорил, но смысл был ясен.
— Что мы будем делать? — прошептала я. — Мы не можем просто так оставить всё.
— «Мы»? — он удивлённо поднял бровь.
— Ты сейчас сказала «мы»?
Я сама удивилась своему слову. Но оно вырвалось само собой.
— Да. Мы. Ты не справишься один. Они слишком сильны.
Он смотрел на меня долго и пристально, словно пытаясь разгадать загадку.
— Ты странная, Соколова. Очень странная. — Он вздохнул. — Ладно. План такой. Ты возвращаешься к своей прекрасной жизни. Флиртуешь с Морозовым. Узнаёшь всё, что можно. А я… я буду копать дальше. Искать другие доказательства. Ту женщину, которая работала уборщицей в здании суда тогда… Она что-то видела. Я уверен.
— А если они поймут, что ты что-то ищешь? Они же могут…
— Со мной? — он усмехнулся. — Не беспокойся. Я уже много лет как призрак. Они меня не найдут.
Он выпрямился, и его лицо снова стало закрытым, отстранённым. Разговор по душам был окончен. — Иди домой, принцесса. Забудь, что видела меня сегодня.
— Марк, — я остановила его, когда он уже отвернулся. — Подожди.
Он обернулся, вопросительно подняв бровь.
— Тогда… в переулке. Почему ты меня поцеловал?
Он замер на мгновение, затем усмехнулся, стараясь вернуть себе маску циничного наглеца.
— А что, разве не очевидно? Чтобы ты не орала. Самый быстрый способ заткнуть женщину.
— Врешь, — тихо сказала я, не отводя глаз. — Ты мог просто заткнуть мне рот рукой. Или пригрозить. Но ты поцеловал. Почему?
Его ухмылка сползла с лица. Он посмотрел куда-то поверх моей головы, в ночную тьму, и его лицо стало вдруг усталым и беззащитным.
— Потому что так захотелось, — он произнёс это просто, без вызова, почти с изумлением, как будто и сам только сейчас понял причину. — Ты стояла там… вся такая золотая, вся в бриллиантах, с разъярёнными глазами. Как разъярённая кошка. Ты была самой красивой вещью, которую я когда-либо видел в своей дерьмовой жизни. И самой недоступной. И я подумал… черт с ней, с местью. Хотя бы на минуту. Хотя бы вот так. Взять и поцеловать эту недоступность. Чтобы знать, что и такое бывает.
Он посмотрел на меня, и в его взгляде не было ни насмешки, ни злобы. Только странная, горькая нежность.
— Вот и весь секрет, принцесса. Иногда воры воруют не только ради денег. Иногда — ради кусочка красоты, которой у них никогда не будет.
Он повернулся и ушёл, на этот раз не оглядываясь, оставив меня одну с эти
м признанием, которое перевернуло всё внутри меня.
Я вернулась домой под утро, с головой, идущей кругом от противоречивых чувств. Я лёгшая в постель, но сон не шёл.
Я думала о Сергее. Его идеальная улыбка, его безупречные манеры, его холодные стальные глаза. Он был воплощением всего, о чём я могла мечтать. Сила, власть, статус. Рядом с ним я чувствовала себя королевой. Но теперь за этим фасадом я видела трусость, ложь и, возможно, соучастие в убийстве. Могло ли моё сердце дрогнуть от такого человека? Нет. Только разум мог ещё что-то хотеть от него — власти, безопасности. Но не сердце.
А потом я думала о Марке. Грубом, опасном, сломанном. Воре, который мечтал строить красивые дома. Враге, который рассказал мне свою самую большую боль. Рядом с ним я чувствовала страх, незащищенность, но и странное, щемящее чувство близости. Мы были из разных миров, но нас связала общая тайна, общая опасность. И в его глазах я видела не расчёт, а настоящие, неподдельные эмоции. И его слова о том поцелуе… они жгли мне губы сильнее, чем его прикосновение тогда.
Я ненавидела его за то, что он сделал с моей жизнью. Но я не могла перестать думать о нём.
Я взяла телефон. Сергей прислал сообщение: «Сегодня было прекрасно. Жду нашей следующей встречи. С.»
Я не ответила. Вместо этого я открыла чат с Марком. Я не писала ничего. Просто смотрела на пустой экран, представляя его где-то там, в ночи, одного со своей болью и своей местью.
И я поняла, что стою на краю пропасти. С одной стороны — блестящее, безопасное, лживое будущее с Сергеем. С другой — тёмное, опасное, но настоящее с Марком.
И я не знала, что выберу. Но я знала, что мой выбор определит всё.
Глава 12
Неделя после того разговора на заброшенной автомойке пролетела в каком-то сюрреалистичном тумане. Я жила на разломе двух реальностей. В одной — я была всё той же Лерой Соколовой, наследницей империи, которая с блеском продолжала свою охоту за Сергеем Морозовым.