— Рад стараться, — он снова надел свои наушники на шею. — А теперь можешь рассказать, зачем тебе всё это? И при чём тут вчерашний побег на конюшню?
— Всему своё время, — я загадочно улыбнулась и допила латте. — Сейчас у меня назначена тренировка. Пора превращаться в лошадницу.
Конный клуб «Гран При» встретил меня запахом дорогой кожи, свежего опилок и… ну, лошадей. Мадам Элен уже ждала меня у крытого манежа.
Первый урок был адом. Мои мышцы кричали от непривычной нагрузки, я постоянно теряла равновесие.
Сегодня было не лучше. Гром словно чувствовал мой страх и периодически вздрагивал или пытался прибавить шагу, заставляя меня вскрикивать. Мадам Элен была терпелива, но строга.
— Расслабьтесь, Валерия! Вы не на врага наезжаете, вы с другом общаетесь! Дышите! Доверьтесь ему!
Я пыталась. Я действительно пыталась. Но внутри всё сжималось в комок от неприязни и паники. Я думала о Сергее. О его матери. О том, что я должна это пережить. Это была всего лишь цена за вход в их мир.
После часа мучений мадам Элен наконец разрешила мне слезть.
— Неплохо, — солгала она из вежливости. — В субботу поедем на «Золотую Подкову». Там вы сможете понаблюдать за работой настоящих мастеров.
Я уже собиралась уйти, еле волоча ноги, как вдруг увидела её. Елену Викторовну Морозову. Она выходила из соседнего манежа, ведя под уздцы прекрасную серую лошадь. Она была в такой же форме, что и мадам Элен, но на ней всё сидело как-то по-королевски. Она смеялась о чём-то с тренером, и её смех был лёгким, молодым.
Мой план сработал. Я оказалась в нужном месте в нужное время.
Мадам Элен заметила направление моего взгляда и улыбнулась.
— А, вы уже видели нашу звезду? Елена Викторовна — наша гордость.
— Она выглядит потрясающе, — искренне сказала я. — Я читала о её победах в молодости.
— О, так вы интересуетесь историей спорта? — позади меня прозвучал приятный, бархатный голос.
Я обернулась. Елена Викторовна стояла в паре шагов от меня, улыбаясь. Её глаза, такие же карие, как у Сергея, с любопытством меня разглядывали.
— Да, — я постаралась сделать своё лицо одухотворённым. — Это же настоящая поэзия — диалог человека и лошади. Такая сила и такая грация одновременно.
Елена Викторовна оживилась.
— Именно! Вы совершенно правы! Редко встретишь молодую девушку, которая понимает эту глубину. Обычно все хотят просто быстро скакать и фотографироваться.
— Валерия только начала заниматься, — вступила мадам Элен. — Но она очень целеустремлённая.
— Валерия... — Елена Викторовна протянула моё имя, словно пробуя его на вкус. — Соколова? Дочь Александра Соколова?
Я кивнула, внутри ликуя. Она знала мою фамилию!
— Да. Очень приятно, Елена Викторовна.
— Взаимно, — она кивнула. — А что привело вас в наш мир? Неожиданно для дочери ювелира.
Я приготовилась к этому вопросу.
— Красота не только в камнях и металле, — сказала я, глядя на её лошадь. — Она в движении. В силе. В свободе. Мне захотелось прикоснуться к другой форме искусства.
Её лицо расплылось в улыбке. Я попала в яблочко.
— Какая глубокая мысль! Знаете, у нас в субботу небольшая тренировка на «Золотой Подкове». Если хотите, присоединяйтесь. Покатаемся вместе.
Я чуть не подпрыгнула от восторга, но сдержалась.
— Я буду счастлива! Это большая честь.
Мы обменялись ещё парой любезностей, и она удалилась, оставив после себя шлейф дорогих духов и лёгкое чувство нереальности происходящего. Это было слишком просто. Слишком идеально.
Мадам Элен смотрела на меня с новым интересом.
— Вы произвели впечатление, Валерия. Елена Викторовна редко кого так сразу приглашает.
— Мне просто повезло, — скромно опустила я глаза, но внутри пел хор победителей.
Пока мой водитель вёз меня домой, я ловила себя на том, что постоянно улыбаюсь. Всё шло по плану. Лучше, чем по плану. Елена Викторовна уже почти что моя. Оставалось только блеснуть на этой субботней прогулке.
Но за всем этим успехом тенью висело другое имя. Марк. Где он был сейчас? Следил ли за мной, как я и приказала? Смеялся ли над моими попытками вписаться в высший свет, зная, какая грязь скрывается под блеском моего мира?
Я достала телефон и набрала сообщение с того самого анонимного аккаунта. Мне вдруг страстно захотелось снова почувствовать контроль над этой частью своей жизни.
«Наблюдаешь?»
Ответ пришёл почти мгновенно, будто он только и ждал моего знака.
«Ты на коне была смешной. Как обезьяна на палке.»
Я фыркнула, но злиться не стала. Наоборот, его колкость почему-то развеселила меня.
«Зато теперь я знаю, что у будущей свекрови любимая кобыла — Индира. А это дорогого стоит.»
«Ты вообще психическая. Играешь в куклы, пока мир рушится.»
«Мой мир цел. А твой?»
Он не ответил. Я представила его, хмурящегося где-то в своей машине или на съёмной квартире, не зная, что сказать. Я снова выиграла этот маленький словесный поединок.
Я откинулась на сиденье, глядя на проплывающие за окном улицы. Во мне жили теперь две реальности. Одна — светлая, пахнущая дорогой кожей и конюшнями, полная интриг и блеска. Другая — тёмная, пахнущая дымом и опасностью, полная секретов и старой ненависти.
И я, Лера Соколова, была королевой обеих. Я танцевала на грани, и это было самым захватывающим чувством в моей жизни. Суббота обещала быть интересной. Очень интересной.
Глава 8
Суббота. День Икс.
Я проснулась с ощущением, будто меня переехал каток. Каждая мышца ног, спины и даже те, о существовании которых я не подозревала, громко заявляли о себе ноющей, пронзительной болью. Вчерашняя тренировка с мадам Элен дала о себе знать во всей красе. Я с трудом выбралась из кровати, походка моя напоминала поступь франкенштейновского монстра, но на моем лице играла упрямая улыбка. Боль — это цена. Цена входа в новый мир. Мир Сергея Морозова.
Перед зеркалом я тщательно продумывала образ. Никаких вызывающих нарядов. Никакого кричащего макияжа. Сегодня я должна была быть идеальной, скромной, спортивной ученицей. Я надела бежевые бриджи от бренда, который специализировался именно на конной экипировке, темно-синий джемпер из тончайшей шерсти и высокие сапоги, начищенные до зеркального блеска. Волосы убрала в тугой низкий пучок. Минимум украшений — только маленькие жемчужные серьги. Я должна была выглядеть как своя в этой среде, но не как выскочка, пытающаяся пустить пыль в глаза.