А когда Лисичка сняла с глаз черный платок и посмотрела со смесью удивления и испуга, это было словно удар под дых. Похожий взгляд Коста уже видел однажды, и от жаркого воспоминания стало трудно дышать: удивленно распахнутые голубые глаза с золотистыми искорками вокруг зрачков, а потом тихий жалобный вздох и тонкое девичье тело выгибается в его объятиях, а он жадно целует ее и ловит губами крики удовольствия.
Коста прижался лбом к мраморному бедру равнодушной статуи, пытаясь хоть немного остыть. Здесь, в саду, было темно и тихо. Он вышел с остальными гостями, отделался от навязчивого предложения мэра доставить его домой, отбрехавшись желанием прогуляться, но, пройдя на достаточное расстояние, сделал круг и вернулся назад к черному дому. И теперь стоял как влюбленный мальчишка и ждал, когда в окне спальни мелькнет силуэт его девушки.
В одном крыле дома горели все окна. Он видел там широкий торс капитана, букли кошачьей дамы, мелькнул острый нос блондинки, которая бросала на него томные взгляды весь вечер. В другом крыле мелькнула тень в окне, где едва горел приглушенный свет. А потом в дальней комнате зажглись огни, и он сглотнул и подался вперед, узнав Элис. Она пересекла комнату и исчезла.
Говард Доксвелл всучил ей черный дом с дурной репутацией. Никакой тьмы там не было, он бы почуял. Однако Элис якобы предсказывала будущее и прошлое, и общалась с духами. Надо выяснить, что за этим стоит. Скорее всего, она умеет угадывать скрытые желания людей и говорит то, что они хотят слышать. Это не так уж сложно. Люди жаждут любви, власти и мести — в основном. В столице над ней, пожалуй, стали бы насмехаться, но здесь, в провинции, совсем нет развлечений. Да и кто он такой, чтобы судить. Пусть делает, что хочет, пока это не имеет последствий на темной стороне.
Как она распереживалась, бедняжка, когда он рассказывал про порождение некроса. Так и хотелось обнять ее и утешить. И сделать еще много чего…
Но эльене не предложишь стать содержанкой. Ставки куда серьезнее.
Коста хмыкнул и почесал надоевшую щетину. Собирались впопыхах, слуги забыли положить бритвенные принадлежности, а по приезду он не стал ждать, пока Диер раздобудет новые — так не терпелось узнать, она это или нет. Элис тоже как будто сомневалась. Он видел по ее изучающему взгляду, заметил, как она измеряла его плечи ладонями. Он был бы не против, если бы она рассмотрела его всего. Сопоставила полностью. У нее, кажется, грудь стала больше. А может, это все женские ухищрения.
Элис снова прошлась по комнате и скрылась за шторой. Появилась в окне, тряхнув распущенными волосами, которые отросли почти по пояс.
А что, если забраться к ней прямо сейчас?
Коста выдохнул, сердце забилось чаще, а глаза сами нашли оптимальный способ. Вон там выступ, карниз, за плетистые розы, что увивают стену, лучше не браться, и взбираться с той стороны, где их вовсе нет. Вдруг Лисичка его не прогонит? Быть может, она вовсе — ждет его? Поэтому не тушит свечи?
Как будто в ответ на этот вопрос окно погасло.
Коста еще постоял за мраморной статуей, а потом пошел домой, полный самых приятных предвкушений.
Спрятавшись за шторой, я наблюдала за садом.
— Я же говорила, — сказала Реджина, когда темный мужской силуэт отделился от статуи и пошел прочь. — Может, он маньяк? — предположила подруга. — А что? Ходит по ночам, заглядывает в окна…
Наверное, я тоже маньяк, потому что иногда, лежа в постели, я представляла, как Коста забирается в мое окно, чтобы повторить то, что у нас так хорошо получилось однажды…
— Я не смогу защитить вас от него, — помрачнела подруга.
— Быть может, и не придется? — предположила я, глядя вслед мужчине, который выходил из моего сада. — Он ведь эльен, щит от тьмы. Это он должен всех защищать.
— Угу, — промычала Реджина, а потом вскинула на меня взгляд, который одновременно и завораживал, и пугал: темные глаза мерцали как озеро, отражающее звездную ночь. — Что-то надвигается, Элис, — сказала она, — но я не могу понять — что.
Глава 8
Утром я проснулась от топота маленьких ножек и, не открывая глаз, откинула одеяло, впуская к себе Ники. Он обнял меня, прижавшись к груди, такой сладкий и теплый.
— Мама, — позвал Ники и потянул мое веко вверх.
— Ммм? — спросила я.
— Ты бы хотела уметь превращаться в бронированный шар?
— В принципе, да, — пробормотала я, моргая.
А он уже тыкал пальчиком в книжку, которую подарил ему капитан.
— Броненосец умеет так делать, — сказал Ники, мило картавя. — Очень редкий зверь. Живет далеко-далеко, в жаркой стране.