Шестой полк снялся с позиций у Пятигорки и пришел в Бердичев, требуя обуви и пищи. В этот же момент на житомирском направлении разбежался весь Двадцать первый полк по тем же мотивам и – сверх того – ввиду недостатка патронов. Между тем, у 1-ой дивизии, например, эшелоны ломились от огнеприпасов. Но их не удалось перебросить из-за загруженности путей, движение по которым плохо регулировалось соответствующими организациями, спорившими между собой о праве регулировать движение.
Расстрелом вредителей на бердичевском узле батько Боженко помог освобождению путей и улучшению дальнейшего движения. Он посадил здесь временно своего коменданта.
Ввиду отхода Двадцать первого полка из Житомира в направлении Бердичева Девятый полк вынужден был тоже отойти по линии Кодня – Татаринка. Таким образом, Особая сводная дивизия расползлась, оставив свои позиции. Да еще подлил масла в огонь подошедший Пятый кавалерийский полк, устроивший погромы в Бердичеве и после этого
забравшись в эшелон, требуя отправки его на Житомир, в то время как остальные полки
85
оставляли Житомир, и надо было защищать, по крайней мере, бердичевский участок.
Щорс немедленно бросил батальон таращанцев с Боженко на Бердичев, приказав остальным двум батальонам, выдвинувшимся уже на двадцать пять километров от Жмеринки в направлении Каменец-Подольска, оставить свои позиции и также выехать спешно к Бердичеву.
Боженко мчался на своем самодельном бронепоезде, погрузив в прицепные вагоны один батальон под командой своего комбата Калинина, и взяв с собой разведывательный кавдивизион и артдивизион в количестве двадцати восьми орудий.
Повернув от Казятина в сторону Бердичева, Боженко примчался к назначенному месту и вступил в бой немедля, сгружая со своих площадок орудия под артиллерийским огнем со стороны Пяток.
Наступление таращанцев увлекло и Девятый полк в бой.
В первый же день противник покинул деревню Пятки и побежал в панике на Чуднов. Скраглевка тоже была занята.
Батько сделал передышку в ожидании Щорса с бронепоездами и подхода остальных двух таращанских батальонов с Кабулой.
Однако ночь оказалась неспокойной. В Десятом полку поднялась заварушка.
К десяти часам вечера на станцию Бердичев прибыл на бронепоезде “Грозный” Щорс.
Комбриг Сводной дивизии Шкуть докладывал ему о положении на боевом участке. Он сообщил об успешных действиях Боженко, но в конце вынужден был прибавить, что в Десятом полку неблагополучно. Полк погрузился в эшелон и требует отправления его в Казятин, ввиду того, что он, мол, имеет сведения, что сменяется на этом участке таращанцами, что, кроме того, люди босы, голы, не одеты, два месяца не получали жалованья.
В это время появился с рапортом Боженко.
- Спать, Василий Назарович, пока нам не придется. Надо разоружать Десятый полк. Кто командир? – спросил Щорс у комбрига.
- Курский Александр, - отвечал комбриг. – Бывший кадровый офицер царской армии, отчаянный пьяница и наркоман.
- Что ж, пойдем с ним разговаривать. Ты, Василий Назарович, прикажи оцепить станцию и выставить пулеметы против эшелона Десятого полка. Тут все дело, видно, в этой сволочи.
Подошли к бунтующему эшелону, Щорс услышал трескучую хулиганскую ругань. То ругался сам комполка Курский.
Щорс шел, по обыкновению, с ручным пулеметом под мышкой и, подойдя вплотную к вагону, откуда слышалась ругань, сказал:
- Кто тут Александр Курский – выходи!
- Это я Курский! – вывалился из вагона пьяный комполка, а за ними спрыгнули и его молодцы - телохранители.
Телохранители направились к Щорсу.
- Стоять смирно! – гаркнул Боженко и поднял руку с плетью.
В тот же момент Курский выхватил револьвер и навел его на Щорса в упор, но
86
мгновенный удар батьковой плети выбил револьвер из его руки. Курского схватили таращанцы. Вокруг эшелона выросли густые ряды окружающих эшелон таращанцев.
- Не буду!.. – упал на колени перед Щорсом Курский.
- Вызвать весь полк из вагонов! Выходи наружу! – скомандовал Щорс.
Из вагонов посыпались красноармейцы.
- Кто тут поддерживает этого мерзавца? – спросил Щорс, показывая на Курского, ползающего на коленях. – Имеются претензии? В чем ваши претензии?
- Жалованья не получали... Обуви нет... – послышались голоса.
- Выходи, покажи ноги, ты, что кричишь, - вытащил Щорс из рядов кричащего верзилу. – А на тебе что – сапоги или лапти?
- Сапоги, - смутился верзила.
- А ну, вываливай карманы!
Из вывернутых карманов покатились золотые монеты, брошки, серьги.
- Откуда это? Кто тебе это жалованье платил?
- Жидов обирали.