Похоже, где-то тут и была столица Украины половецкой. Или, если не столица, то какой-то духовный центр — центр тысячелетней давности половецкого мира.
Как правило, устанавливались каменные изваяния на возвышенностях, и поэтому, видимо, в исторических хрониках то место, где река Конка [являющаяся притоком Днепра] делает поворот, огибая мыс, издавна называлось Маячками [с ударением на втором «а»]. А неподалеку от современного села Маячка имеется урочище «Семь маяков» [когда-то там, похоже, действительно на курганах стояли маяки-ориентиры — количеством в семь штук]. В не очень глубокой, но достаточно протяженной балке село находится. По дну же балки, осторожно пробираясь через пойменный лес, со времен ледникового нашествия, течет река Маячка [сейчас, правда, она лишь делает вид, что течет], кое-где обнажив известняковые отложения древнего Сарматского моря.
Туда и надумали мы с фотокорреспондентом Сергеем Томко выдвинуться, решив выяснить, где же половцы добывали материал для своих баб — не в маячанской ли балке? Ну а провожатым с нами согласился отправиться заведующий отделом науки Национального природного парка «Великий Луг» Виктор Бусел. Мы предполагали, что как раз он и сможет рассказать много интересного и о балке [она входит в состав Национального парка], и об ее обитателях. И не ошиблись в своих предположениях.
Уже на подходе к «Семи маякам» [мы со стороны Каховского моря к ним добирались] Виктор Анатольевич обратил наше внимание на скопление чаек на прибрежной отмели.
— Присмотритесь, — посоветовал он, — вон та крупная птица, выделяющаяся из всех, с черной головой, — представитель редчайшего вида чаек. Это краснокнижный черноголовый хохотун. Гнездится лишь в нескольких местах на территории бывшего Советского Союза [в Украине — на Сиваше]. У нас встречается на пролете. Ага, — тут же добавляет Виктор, оторвавшись от бинокля, — а он не один. К нему второй хохотун сейчас подошел.
— Они и в правду хохочут? А над кем?
— Над собой, наверное! — поддерживает шутку завотделом науки Нацпарка. — Голос такой у них — на хохот в самом деле похож. Больше всего же тут чаек серебристых. И озерные также присутствуют.
Надо же, а я по простоте душевной полагал, что все чайки — просто чайки.
«Семь маяков» облюбовала, к слову, и еще более редкая птица — короткохвостый поморник. Гнездится он сугубо на севере, в арктической [!!] зоне. Относится к птицам-зоофагам. У себя дома леммингами питается. Ну а у нас на мелкую пернатую дичь охотится. Догоняет зазевавшуюся птаху и хватает ее клювом или сбивает на лету ударом крыла.
Пищуха — тоже северная птица. И тоже замечена в маячанской 6алке. Понравился ей пойменный лес, глубоко вдающийся в степь. Подобные леса, увы, вырублены повсеместно, а возле Маячки они сбереглись: балку бесперспективной для заселения и ведения хозяйства посчитали — ее берега ведь размываются периодически. Случаются и оползни. Зато птицы и зверюги, как только тут «тихая» зона объявлена была — с возникновением нацпарка «Великий Луг», массово в укромные «Семь маяков» слетаться и сбегаться стали в сезон охоты. И хоронятся по берегам вяло текущей реки от ружейных пуль и собак охотничьих.
А вот в старину, когда Маячка-речка была полноводной, на ее берегах активно селились люди. По словам Виктора Бусела, в низовьях балки находятся два нераскопанных археологами поселения: черняховской культуры [третий-четвертый века н.э.] и эпохи энеолита [третье тысячелетие до н.э.|.
Между прочим, возвращаясь назад, в устье Маячки, мы обнаружим обломок странной колонны, изготовленной явно из местного известняка. К каким временам обломок относится и что за мастера колонну вытесали, ответить не смог даже наш ученый спутник.
— Это что за свистунчик? — услышав приятный посвист, интересуюсь у Виктора.
— Желтоголовый королек — самая маленькая птица бывшего Советского Союза.
— А утки водятся в балке?
— Даже огарь появился! Утка, заселяющая лисьи норы. Представляете картину: с одной стороны норы лисица детенышей выкармливает, а с другой утка на яйцах сидит. И никаких проблем у них не возникает. Ушел от нас огарь еще в довоенные годы, а теперь вот вернулся. После Керчи и Сиваша «Великий Луг» стал третьим местом в Украине, где обитает эта утка. Черный аист впервые остановился у нас на осеннем пролете. Сверхредчайший вид! Журавль-красавка наведывается. Дрофа встречается на зимовке. Авдотка бывает, кулик-сорока. А по низовьям балки охотятся канюк, сокол-балога, большой подорлик, домовый сыч-мышеед. Малый пестрый дятел пропитание себе выстукивает [он размером не больше воробья]. Ну и сова-сплюшка водится, питающаяся исключительно насекомыми.
— Наверное, и их — насекомых всевозможных, тут хватает?
— О дыбке степной что вам известно? Похожа она на крупного кузнечика. Только крыльев не имеет. В связи с чем по земле передвигается. И люди, следовательно, ей опасны, и коровы пасущиеся. Кроме как тут в балке, она еще в Крыму замечена — на мысе Тарханкут. Еще жука-оленя можно отыскать и большого дубового усача. Ну а самое необычное здешнее насекомое, которое на территории Украины [под Киевом] в последний раз видели в 50-е годы прошлого века — ледничник Вествуда. Это крохотное существо тысячи и тысячи лет назад сумело приспособиться к леднику, вторгшемуся сюда с севера. В теплую погоду ледничник впадает в спячку, а зимой у него активный период жизни начинается: питается он, размножается.
— А где обитает?
— На мхах, покрывающих известняковые выходы в балке. Полагаю, больше нигде в Украине ледничка не отыщешь.
Пока я внимательно разглядывал ближайший покрытый мхом камень — вдруг, думаю, выбрался, не дожидаясь морозов, на свет божий ледничник редкостный, наш проводник добрался до одного из входов в половецкие штольни древнего Сарматского моря.
Это даже не вход, а промоина: однажды тут просела земля — пустота ведь под ней имелась. И вода размыла вскоре небольшой лаз. Его и обнаружили сотрудники Национального природного парка среди зарослей густого кустарника. Не сами, кстати, обнаружили — мыши летучие помогли.
Материнская колония ночницы прудовой находилась здесь. Ее представители относятся к пещерным видам летучих мышеи. Заметив как-то на маршруте прудовую мышку-летунью, сотрудники «Великого Луга» заинтересовались: а где же ее пещера укромная находится? И выследили.
Я заглянул в темноту лаза. Оттуда потянуло сыростью и тоской — как из свежеотрытой могилы.
— Подземный ход постепенно сужается, — объяснил Виктор Бусел. — И выходит в штольни.
— Почему вы решили, что там именно штольни?
— Стены известняковые обработаны. Как можно предположить, известняк тут добывали очень давно: штольни старые, заваленные.
— Зачем глубоко под землю углублялись добытчики — есть же прямо на поверхности известняковые выходы?