- Крыса?
Я обернулся. Папа смотрел на меня серьезно и как-то чересчур внимательно.
- Что случилось на самом деле?
- Вы же слышали, - я пожал плечами.
- Ты можешь дурить копов, но не меня.
- А детектив Шарджа поверил, - сказал я.
- Еще бы! Он получает от меня к каждому жалованию столько, что поверит во что угодно: в инопланетян, русскую угрозу, Аллаха с Магометом… И даже в то, что мужик, отрубившийся по пьяни в чужом сортире, проснулся чисто выбритым, в свежей футболке и благоухающим шампунем и туалетной водой, - Папа сел на диван, закурил. Вздохнул и сказал-приказал негромко, но безапелляционно:
- Рассказывай.
- Я принимал душ…
… - Плохо, - произнес Папа, когда мой длинный и обстоятельный рассказ подошел к концу.
- Согласен, хорошего мало. Я привлек внимание полиции, а за нашим миллиардом охотится кто-то еще.
- За НАШИМ? – неприятно удивился Папа.
- За вашим миллиардом, - поправился я.
- Все это ерунда. За моим миллиардом кто только не охотится, а что до полиции, то с ними вполне можно ладить. А вот подслушанный тобой разговор – это и вправду плохо. То, что здесь Они… Может быть эти немцы правы, и, действительно, ну его, этот миллиард? Последний он на земле что ли?
Вот на этом месте челюсть у меня отвалилась, и пришлось приложить усилия, чтобы вернуть ее на место. Кем же должны быть эти неведомые ОНИ, если сам Папа, который за деньги продаст родную маму, Христа и собственную почку, вдруг выдал: «ну его, этот миллиард?». Правда, он добавил «может быть», и это вселило в меня неясную надежду, что не так страшен черт.
Наивный я был парень, что сказать.
- Ну и зачем ты спугнула этих немцев? Они могли нам пригодиться.
- Они и пригодятся. Не беспокойся. ЭТИХ так легко не спугнешь.
- Хочешь сказать, они вернуться? Даже зная о..?
- Люди делятся на две категории. В одних превалирует страх, в других – жадность. Вторые живут лучше. Первые – дольше.
- Это нужно воспринимать как…
- Констатацию факта, всего лишь. Ничего личного.
- Мне показалось, или я слышал иронию?
- Тебе показалось. Ирония мне недоступна.
- И все-таки, зачем ты их спугнула?
- Я хотела знать, умеет ли объект быстро принимать решения в сложной обстановке.
- Тест? Ну и…
- Умеет. Правильные или нет – это второй вопрос, но умеет.
- А тайный ход из номера зачем перед ним рассекретила?
- Либо он – наш потенциальный коллега, либо – покойник. В первом случае он будет молчать под подпиской, во втором – просто будет молчать.
- Логично.
- Логика – это моя сильная сторона.
- А слабые стороны у тебя есть?
- Возможно. Но мне о них ничего не известно.
- Еще бы! Ладно. Покажи мне отель.
- Слушаю и повинуюсь. Схему или что-то более информативное?
Глава 3 Деньги, погоня и вновь Она…
- Ставка двадцать миллионов. Ваше слово?
- Уровняли ставку.
Карты мне пришли не очень хорошие, но я не расстраивался. Я ведь с самого начала был намерен украсть этот миллиард, а не выиграть его, так что сдача – чистый адреналин для вдохновения. А вдохновение пригодилось бы!
Местная полиция меня в покое не оставила, не смотря на то, что за мою благонадежность поручился сам Папа Монсальви, один из крупных мафиозных боссов региона… или как раз по этому? В общем, вдобавок к двум охранникам у входа, наверняка двум или трем, пасущим выход через кухню и подсобные помещения, нескольким агентам в штатском непосредственно в зале присоединилась парочка полицейских, которые вполне откровенно «пасли» меня взглядами. И на это уже стали обращать внимание собравшиеся гости.
Но было бы странно увидеть что-то иное в городе, который только в этом году пустил по ветру 20 миллионов долларов. Именно столько стоил праздничный салют в день шейхов.
Девушки с пушистыми косичками и завидным умением поглощать коктейли я не обнаружил, как не искал. Почему-то меня это всерьез расстроило.
- Открываемся. Фул-хаус у мсье Долмана.
Генри уже давно расстегнул ворот шелковой сорочки и был предельно внимателен. Через стол я поймал его вопросительный взгляд. Пора? Пора. Чего еще ждать-то? Когда за спиной застегнут железные браслеты, будет поздно становиться богатым. Да и честным – тоже. Я поймал взгляд давнего приятеля-соперника, едва заметно кивнул или, даже скорее обозначил кивок, извинился и встал из-за стола.