Однако и мятежники достигли части поставленных целей, поскольку Пол собирался лишить мир ресурсного изобилия и вновь заставить человечество «работать», дабы наставить на путь истинный. Попытка удалась. До тех пор пока одна из сторон не сдастся или не потерпит поражение, вся имеющаяся энергия будет расходоваться на войну между членами Совета. Сражение идет и сейчас, пока я говорю с вами, и скорого завершения противостояния не предвидится.
Важно, чтобы вы воспользовались любым доступным убежищем и приготовились к долгому существованию без привычных удобств, полному опасности, поскольку мы – Иштар, Айкава, Ангпхакорн и я – не сдадимся. Рухнули летающие замки, разбились драконы, но я не позволю мятежникам одержать верх.
Однако до тех пор, пока исход битвы не решится в чью-либо пользу, придется нелегко. Большинство из вас живет в местах, непригодных для столь тяжелого существования. Вам я предлагаю перебраться в более подходящие для обитания места. Тех же, кто подготовился лучше, я прошу помочь тем, кому повезло меньше, несмотря на неудобства и тяготы. Совет окажет посильную помощь. Вскоре я свяжусь с руководителями отдельных территорий и поддержу их по мере сил.
Тех же, кто очутился в опасности или кому грозит голод, призываю добраться до местного сообщества, обладающего необходимыми ресурсами, чтобы переждать беду. Не отчаивайтесь, ибо отчаяние убивает столь же безжалостно, как и голод, холод или раны.
Подготовьтесь, предварительно обдумав ситуацию, а после направляйтесь в безопасное место. Пришло время вновь отстоять права на наш мир и на то, что когда-то принадлежало нам. Но нам никогда не добиться цели, если мы передадим бразды правления фашиствующим фанатикам.
Пол – сторонник устарелых взглядов, древних, как пленение евреев или истребление миллионов кликой фанатиков, называвших себя коммунистами. Боуман утверждает, будто действует во имя всего человечества, однако на деле защищает интересы лишь горстки людей, пользующихся благами и комфортом в то время, как остальные испытывают тяготы и лишения. Подобные же призывы не раз раздавались на протяжении истории и неизбежно влекли за собой рабство и смерть.
Мои сторонники могли бы уступить. Вновь включилась бы энергия и вернулись бы некоторые удобства. Но ненадолго. До тех пор пока Боуман и его союзники не открыли бы очередной «истинный путь», новую «настоящую форму», предписанную человечеству.
И мы все оказались бы бессильными рабами Пола.
Я решила оставаться свободной. Сохранить право выбора для своих детей, для детей друзей. Решила сражаться.
Когда-то наши земли населяли обитатели великой страны, называвшейся Америка. Наша культура – наследие великих предков. Тот народ верил в простые истины: «Мы полагаем самоочевидной истину: все люди созданы равными, наделенными Творцом неотчуждаемыми правами, среди которых – право на жизнь, на свободу и стремление к счастью».
Благодаря своим взглядам и своей вере народ Америки вступал в единоборство с древними угрозами тирании. Так появилось наше общество, где защищаются все названные мной права, а также многие другие.
Пол Боуман, Селин Рейнсхафен, Миндзи Дзяци, Рагспер и Чанза Муленгела противостоят старинным принципам.
Мне бы очень хотелось провести точное исследование, чтобы выяснить, что чувствует каждый из вас. Но, к сожалению, это невозможно. В моих силах – лишь надеяться, что вы станете на мою сторону и поддержите остальных членов Совета, пока на нас не обрушилась тьма.
Но я верю: вместе мы рассеем тьму и воссоздадим столь дорогое для нас общество. Путь долог, но мы пройдем его до конца – один народ, одна нация, верящая в свободу и сохранившая верность прежним, столь драгоценным для нас принципам.
Благодарю вас. Доброй ночи и удачи всем.
– Шейда, – обратилась Даная к гаснущему изображению. – ШЕЙДА! Ну, замечательно. Что, ни слова для родной сестры?
– Похоже, тете хватает собственных проблем, – предположила Рейчел, после чего насмешливо фыркнула: – Не то что моим родственничкам…
Даная пожала плечами в знак согласия, но тут же наградила дочь убийственным взглядом:
– Ну что ж, если сестра настолько занята, то мир точно свихнулся…
– Мама, неужели все настолько безнадежно? – не поверила Рейчел. – Или все-таки нет? Ведь на дворе сорок первый век! Просто невероятно!
– Ну, порой и не такое случается, – нахмурившись, заверила дочь врачевательница. – В том числе и в наши дни. – Даная вздохнула и покачала головой. – Но почему случилось сейчас? Почему именно с нами?
– Ну а почему ни одна из сторон не хочет сдаться? – не оставалась в долгу Рейчел. – Мама, люди же умрут! Некоторые уже погибли! – добавила девушка, указав на груду сизой пыли.
– Да, погибнет не только Маргарет, и новые смерти окажутся куда необратимей. У меня были знакомые, отважные геологи, исследовавшие магму. Погибли… – Горбани-старшая сокрушенно покачала головой. – Уничтожены… Совсем. Даже без предупреждения…
– Мама, – позвала Рейчел, – но почему ни одна из сторон не остановится? Сказали бы: «Ну ладно, ваша взяла, не из-за чего драться». Ведь их взгляды не стоят человеческих жизней, правда?
– Есть и более ценные вещи, – подумав, ответила Даная, – сложно объяснить, если не знать истории. А Шейда хорошо знакома с прошлым. Но какой бы страшной ни была битва, какие бы смерти ни грозили людям, есть и более жуткие варианты. Вспомни хотя бы «культурную революцию», холокост и красных кхмеров… правда, теперь данные о них недоступны.
– Я знаю о холокосте и кхмерах по урокам истории, – сообщила дочь. – Но ведь скоро люди начнут гибнуть! То есть война все равно сделает почти то же самое, что и кхмеры! Мама, у нас же совсем не осталось фермеров! А значит, не будет и еды. Пищу нельзя найти просто так – нужно уметь ее добывать!
– Умница, наконец-то задумалась, – похвалила мать. – Но кое-какие фермеры остались. – И многозначительно посмотрела на девушку.
– В том-то и дело, мама, – вздохнула Рейчел. – В Камбодже тоже были крестьяне. Но кхмеры и тот парень… Пол… как там его… он послал горожан в деревни. Те не знали, что делать, их плохо научили, и погибли миллионы. Мама, я не знаю, когда нужно пахать, а ты?
– Ах… – Даная ненадолго погрузилась в размышления, после чего кивнула: – Нет, я тоже не знаю, но зато знают Мирон и его дети.
– Мам, если ты вообразила, будто я выйду замуж за Тома или Чарли и заживу как крестьянка, то ты просто спятила, – хохотнула Рейчел. – Я стану… – И тут девушка вытаращила глаза: поняла, как много потеряла. – Я хотела стать врачом. Ну и что, черт подери, делать теперь? Никаких наннитов!
– Хм… – Даная ошарашенно взглянула на дочь. – Вот черт… Ты права. И не только наннитов – лекарств тоже не осталось. Это такие вещества, которые использовали до открытия нановживлений. Никаких лекарств, никаких инструментов… – Врачевательница покачала головой. – Даже не представляю, как ты… Кажется, это называется «накладывать швы». Это когда сшивают людей.
– Сшивают?
– Так раньше закрывали раны, – пояснила Даная. – Но если вся эта история затянется, то придется собираться в путь. В доме еды немного. Нам нужно поторопиться на Воронью Мельницу.
– Но как, ведь телепортация отказала?! – удивилась Рейчел и покачала головой: – Ты же не отправишься по земле, правда? У нас же даже лошадей нет!
– Ну да, зря мы тогда избавились от Бака, – пожалела Горбани-старшая. – Ну, ничего не поделаешь, пора привыкать. Нужно найти что-нибудь, что осталось с прошлой Ярмарки. Эти мешки… и другие штуки. Кажется, осталось немного походной пищи…
– Мама, но на дорогу до Мельницы уйдут недели! – едва не сорвалась на крик Рейчел.
– А ты предпочитаешь остаться здесь и умереть от голоду? – парировала Даная, тут же схватила Горбани-младшую за руку и затрясла: – Думаешь, Шейда просто так сдастся? Или Боуман? Если ни одна из сторон не уступит, то! Ничего! Не! Будет! Работать! Никакой еды! Никакой воды, кроме речной! Необходимо добраться до Мельницы – и прежде, чем закончатся запасы! И не дай бог погода испортится…