Сыча куда-то уволокли. Я с Алексом вернулся назад к тестю. Ближе к обеду кто-то позвонил Вячеславу Алексеевичу, генералу ФСБ. Он выслушал говорившего.
— Отлично. Готовьте группу. Без меня не начинать. — Отключился и посмотрел на моего тестя.
— Всё, Саша. Мы знаем, где Кошелев держит Кристину. Один из его особо доверенных сам вышел на моих людей. Похоже понял, что его босс зарвался и его будут плющить по серьёзному, вот и решил прикрыть свой зад.
— Где её держат? — Тесть пристально посмотрел на своего товарища.
— За городом, в одном охотничьем домике. Формально этот домик не принадлежит Кошельку. Оформлен на очередное подставное лицо. Туда сейчас группа спецназа выдвигается. — Генерал объяснил, где именно.
— Я поеду. — Сказал тесть и встал. Я тоже соскочил. Фээсбешник кивнул. — Федя, ты едешь?
— Конечно. Заодно дам команду, чтобы патрульными машинами перекрыли все подъезды к этому райскому месту.
Через полчаса мы уже были на месте. Там уже стояло два микроавтобуса, на которых ранее прибыл группа спецназа ФСБ. К нам подошёл крепкий мужик в форме. На его голове была маска с прорезями для глаз и рта. Он обратился к своему начальству.
— Товарищ генерал-майор, строение блокировано полностью. План дома у нас есть, уже изучили. В доме ориентировочно семь человек. Вооружены. Можем начинать штурм.
— Девушку видели?
— Нет. Она скорее всего на втором этаже.
— Начинай, майор. Самое главное, девушка должна остаться живой при любом исходе. Понятно?
— Так точно.
Захват двухэтажного особняка произошёл молниеносно. Я впервые видел в живую, а не по телевизору, как работают спецы. Сначала никого видно не было. Потом бойцы появились словно из ниоткуда. На раз-два перемахнули через высокий кирпичный забор, забегая на него по принесённым раздвижным лестницам. Вот они уже в доме. Прозвучало два одиночных выстрела. Потом ударила очередь. Слышны были крики, потом всё стихло. Я чувствовал, как у меня вспотели ладони. Посмотрел на тестя. Он был бледный. Достал из кармана небольшую цилиндрическую упаковку с таблетками. Вытряхнул пару маленьких таблеток и положил под язык. Я впервые видел, как Александр Осипович принимал лекарство. Я только не понял, что это было — от сердца или просто успокоительные. Спрашивать не стал. У генерала ФСБ ожила рация.
— Первый, я второй, приём.
— Первый на связи. Что у вас?
— Всё закончено. Дом полностью зачищен. У противника один двухсотый и один трехсотый. За стволы схватились. Объект обнаружен. Живая, но в неадеквате.
— Понял второй. Мы идём. — Посмотрел на ещё одного офицера. — Скорая где?
— Уже подъезжает.
— Хорошо. Ну что, Саш, пошли. Кристину обнаружили.
Мы с тестем чуть ли не бегом заскочили в дом. Около дома на земле лежало три человека. Один был точно мертвый, остальные двое лицом вниз и руки держали на затылке. Около них стояли трое спецов с автоматами. В доме ещё было пятеро. Один раненный, его перевязывали. Остальные так же лежали на полу. Я забежал на второй этаж. Возле открытой двери в комнату стояло двое бойцов. Один из них глядя на меня кивнул в глубь комнаты. На кровати я увидел Кристину. Она была полностью обнажена. Глаза закрыты. Её нагота была прикрыта каким-то покрывалом. Рядом на полу лежал Кошелев, тоже голый. Тут же находилось ещё двое спецназовцев.
— Мы прикрыли её. — Сказал один из них. Я сел на кровать рядом с женой.
— Кристя. Кристина. — Погладил её по лицу. — Слышишь меня, родная?
— Ей что-то вкололи. — Услышал я голос того же бойца. — Сейчас врачи приедут. Скорая на подходе.
Посмотрел на лежащего Кошелева. Встал с кровати.
— Встань! — Он посмотрел на меня снизу вверх, засмеялся.
— Что сопляк? Надо было сразу мне девку отдать, по хорошему. Теперь она моя!
— Встань. Парни, пожалуйста поднимите эту мразь.
Бойцы схватили его за руки и подняли. Он продолжал смеяться. Его глаза ненормально блестели.
— Она моя сопляк. Ты опоздал.
Я ударил его резко в лицо. Если бы его не держали, то он улетел бы куда-нибудь. Бил со всей злости. Он заткнулся.
— Степан! Остановись. — Меня схватил за руку генерал ФСБ, зашедший в комнату в месте с тестем и полицейским генералом. Я рванулся к Кошелеву, но меня оттащили. — Остынь!
Грудь ходила у меня ходуном. Ярость буквально разрывала меня на части.
Тесть подошёл к Кошелеву.
— Твоего ничего уже нет, Кошелёк. Даже твоя никчёмная жизнь уже тебе не принадлежит. Ты уже, по сути, мертвый.