Сердце Марьяны застучало быстрее, но она воззвала голос разума.
— Я ему отказала, Алекса, так что никакой он мне не муж. И не отчим тебе, и уж точно не папаша!
— Хе, а он так не думает.
— Наверно, это было еще до…моего отказа.
— С чего бы это? Сегодня он приезжал, и вроде от статуса твоего мужа отказываться не собирается.
— Куда приезжал? Сюда? — с придыханием спросила Марьяна. Влад что, приходит сюда, когда самой Марьяны нет дома? Что он выведывает у Алексы? Он что, следит за Марьяной посредством дочери?! Что…
— Не, ты че, мам! Я б его домой не пустила, да он и не рвался. Он нас со Стасом повез пиццу жрать, возле своей работы. Там оказывается его приемная мама работает.
— Он тебе рассказал? — удивленно спросила Марьяна. Она и не заметила, что руки и ноги больше не ледяные, а в груди не пульсирует комок боли. В комнате, подсвеченной настенным светильником, рядом с дочерью, стало тепло и уютно.
— Ага, — кивнула Алекса. Достала телефон и ткнула Марьяне в лицо. — Гляди на своего суженого, — насмешливо добавила она, и Марьяна посмотрела на снимок. Влад и Алекса, сидят за столиком. Видимо, дочь сделала селфи, и на хмуром лице Влада явно написано, как он не любит это дело. Но разве ж Алексу это остановит?
Он что, похудел? Или не высыпается?… Может для других Влад остался прежним, но не для Марьяны, которая смотрела в черные глаза и видела в них отражение своей тоски, очерчивала пальцем сжатые губы, пыталась разгладить глубокую морщину меж темных бровей.
— Что… Что еще он тебе рассказала? — спросила тихо Марьяна, пытаясь не цепляться за телефон, когда Алекса его забрала.
— Да так. Про работу. Кстати, с Горкиным познакомил.
— С Игорем?
— Ага. Стас будет подрабатывать у него в гараже, Горкин будет его учить. Принеси-подай, короче.
— Не стоило ввязывать парня в это дело, Алекса, его родители могут быть против.
— Ой, его пахан свалил на острова с секретаршей, а матери до него нет дела. Чем вату катать, пусть лучше пашет, — отрезала Алекса, и Марьяна едва сдержала улыбку от уверенности дочери в своей правоте. — Ты знала, что Влад учился в Европе?
— Да.
— А я капец была в шоке. Еще Влад про дочь свою рассказал.
Оглушительный перестук заполнил уши, а сердце помчалось с такой скоростью и нездоровыми рывками, что Марьяна испугалась, а не инфаркт ли это.
— Дочь? У Влада есть дочь?
Алекса молчала несколько секунд, но они показались Марьяне растянутыми в часы.
— Была.
Одно слово, метко и точно попадающее в сердце острым копьем. Одно слово, которое дает ответ на все вопросы. Слово, такое простое в произношении, но такое сложное в понимании и принятии.
— А что случилось? — хриплым шепотом спросила Марьяна. Алекса смотрела на свои сцепленные пальцы, затем подняла глаза, полные слез и боли, которую она пронесла сквозь себя.
— Она умерла.
Рядом, в обнимку, крепко и надежно, они пытались успокоить друг друга. Ведь боль одной горьким звуком отдавалась в другой. Мать, которая пережила потери и страдания, но ни одно из них не сравнится со страданием от потери ребенка. И дочь, только начинающая жизнь, которую всегда оберегали от невзгод и потерь, но она не стала ледяной принцессой в своем дворце, а так тонко прочувствовала чужую боль и страдала по ангелу, не нашедшему свое место на земле.
Потом, когда Марьяна уложила дочь спать и побрела к себе, на телефон пришло сообщение. Марьяна открыла его, и губы дернулись в улыбке при взгляде на фото. Приписка к фото была: «Мам, не реви. Вот тебе фото Владика, чтоб спалось спокойнее». И впервые за последние ночи, Марьяна спала крепко и спокойно, прижимая телефон к груди.
— Bella Mariano (Прекрасная Марьяно)! Вы ничего не пьете! Perché (Почему)?
Зычный голос Эмилио вырывал Марьяну из мыслей. Она все еще здесь, в шумном клубе, рядом с человеком, которого хочет видеть в последнюю очередь, а бокал мартини все еще стоит на столике нетронутым.
— Синьор Эмилио…
— Для вас Родриге, моя дорогая, — промурлыкал Эмилио, схватив Марьяну за руку.
— Все же, лучше синьор Эмилио, — настояла она и вырвала из пухлой ладошки свои пальцы. — Знаете, эта обстановка, да и время довольно позднее, не располагают к деловым разговорам…
— Это же прекрасно! — мужчина возвел руки к потолку, словно призывая силы небесные. Которые явно ему пригодятся, если он еще раз прикоснется к коленке Марьяны. — Марьяно, мы с вами страстные люди, признайте это! Мы…Мы словно родные души! Вы и я…мы…coppia perfetta (Идеальная пара)!
Марьяна еле сдержала смешок при взгляде на нескладную, изрядно заплывшую, фигуру мужчины. Сил злиться у нее не было, а этот театр одного актера в некоторой степени даже забавлял.
— Я уверена, синьора Эмилио по достоинству оценивает вашу натуру, — улыбнулась Марьяна. Рука Эмилио вновь легла на ее коленку, и в этот раз ей пришлось звонко и ощутимо шлепнуть по ней ладошкой. Повеселились и хватит. — Боюсь, вы неправильно поняли меня, уважаемый партнер. Если захотите обсудить вопросы бизнеса, свяжитесь с моей секретаршей и назначьте встречу. В дневное время. В людном месте.
Марьяна сдвинула брови, поджала губы, но в похмельном мозгу Эмилио не проснулось ни одной здравой мысли. И его рука вновь потянулась к ее коленке… но остановилась по пути. А потом Эмилио издал тонкий визг и выпучил глаза.
Черт, только приступа не хватало!
Марьяна подняла взор и встретилась взглядом с черными глазами, которые смотрели на нее, оставляя на ее теле огненные тавро.
— Влад.
Марьяна выдохнула, и не смогла снова вдохнуть воздух, тяжелый и плотный. Она видела, как губы Влада шевелятся, но смысл его слов до нее не дошел. Лишь звук его голоса, хриплого, негромкого и повелительного, отдавался в сердце.
— Собирайся, — повторил Влад, и до Марьяны дошло, что они в центре ночного клуба, и толпа зевак с ошарашенным видом глядят на Эмилио, скрюченного и скулящего от пальцев Влада на шее.
— Какого черта ты творишь! Отпусти его, — прошипела Марьяна, стараясь унять скачущее сердце.
— Я. сказал. собирайся.
Именно так. Тихо, ровно, спокойно.
Вот только под этим спокойствием Марьяна видела ярость, которая дребезжит и бурлит, и способна разнести в щепки и стереть в пыль все вокруг. Потому схватила пиджак и сумочку, встала на ноги. Склонилась к Эмилио и проговорила:
— Синьор Эмилио, прошу меня простить, но мне пора.
Конечно, такая заварушка не осталась без свидетелей, за спиной слышался визгливый голос Эмилио, и топот охранников.
Они шли, разрезая толпу, которая отступала перед темным лицом Влада и его выпрямленной фигурой.
Марьяна накинула на плечи пиджак и пригладила волосы. Мельком глянула на себя в отражении зеркала, проходя мимо бара. Поправила платье, чуть подтянула его вверх, затем вниз.
Они вышли на улицу. Марьяна молча последовала за Владом к его машине. В противовес шуму в клубе, на парковке стояла осенняя ночь, шуршащая гравием, хрустящими листьями под ногами и гудками клаксонов с главной дороги.
Как себя вести? О чем говорить? Признаться в любви? Это будет капец как глупо! И где Марьяна таких слов набралась? Точно у Алексы. Так, надо быть рассудительной, спокойно поговорить и…
Влад развернулся быстро и резко, а Марьяна ахнуть не успела, как оказалась прижатой к холодному джипу горячим телом, а рот ее запечатал поцелуй. Влад рывком поднял ее платье, и визг Марьяны утонул у него во рту. Послышался треск ткани, затем он приподнял Марьяну за ягодицы, и она обхватила его талию ногами. Вжик молнии, горячее прикосновение нетерпеливых пальцев, ужас и восторг понимания, что он…
И абсолютное счастье, безумие и захватывающее дух блаженство, когда он вошел в нее. Рывком, как он всегда делал. Полностью, чтобы почувствовать всю ее, каждую ее эмоцию, так глубоко, чтобы удовольствие зыбко покачивалось на границе с болью, и от этого становилось еще острее и желаннее.