Шарады
Черепаха подняла лапу:
— «Колобок».
— Угадала, — сказал Ахиллес. — Твоя очередь.
Сфинкс
— Не понял, — сказал Эдип. — А где Сфинкс?
— Мы за него, — сказал Ахиллес. — Он в отпуске.
— На недельку, — добавила Черепаха.
— Понятно, — с сомнением протянул Эдип. — Я, собственно, пришел по поводу загадки.
— И?
— Ответ: человек.
— Поподробнее, — сказал Ахиллес. — Что — человек?
— Ну, это он утром на четырех ногах, днем на двух, а вечером на трех.
Ахиллес и Черепаха переглянулись.
— И что, вы с такими часто сталкиваетесь? — сочувственно спросила Черепаха.
— Это аллегория, — раздраженно проворчал Эдип. — Имеются в виду утро, день и вечер его жизни. То есть младенчество, зрелость и старость.
— Притянуто за уши, — отрезал Ахиллес.
— Неубедительно, — поддакнула Черепаха.
— Умозрительно.
— Спорно.
— Примитивно.
— Двусмысленно и неоднозначно.
Эдип, с каждой репликой багровевший все больше, не выдержал:
— Да ну? А каков, по-вашему, ответ?!
— Ахиллес ремонтирует табуретку, — отчеканила Черепаха.
Стало очень тихо.
— Табуретку, — хрипло повторил Эдип.
Ахиллес, подняв бровь, посмотрел на Черепаху,
— Было, — ответила та. — Четвертую ножку ты потерял. Оправдывался, что лишняя.
Ахиллес независимо пожал плечами.
Эдип уныло ковырял ногой землю. Потом спросил:
— Что ж мне теперь делать?
— Ну, — ответил Ахиллес, — мы людей не едим. Можешь получить еще загадку.
— Давайте.
— Чем, — спросила Черепаха, — ворон похож на конторку?
Глаза у Эдипа округлились.
— Или, — сказал Ахиллес, — бреет ли себя брадобрей, если он бреет тех и только тех, кто сам себя не бреет?
— Что такое: зеленое и красное, висит на стенке… и кружит, и кружит, и кружит… и стреляет?
— Как в три приема положить жирафа в холодильник?
Эдип попятился.
— Догонит ли Ахиллес…
— Эй, — возмутилась Черепаха, — полегче.
— Извини.
Эдип уже бежал вниз по склону. Черепаха с сожалением смотрела ему вслед, потом вдруг заорала:
— Почему для любого целого «эн» больше двух уравнение «а» в энной плюс «бэ» в энной равно «цэ» в энной не имеет целых положительных решений «а», «бэ» и «цэ»?!!
Эдип дернулся и рванул так, что вскоре скрылся из виду.
— Все, — сказал Ахиллес. — Можно выходить.
Из кустов осторожно выглянул Сфинкс.
— Ну, ребята, — сказал он, — выручили, спасибо.
— Всегда рады помочь.
— А то, понимаешь, повадились. Загадки им загадывай. Я ведь не железный. А этот Эдип, так он вообще…
— Да… — задумчиво протянула Черепаха. — У парня явно какие-то комплексы.
Джинн
— Вот это да! — воскликнул Ахиллес. — Вот это повезло!
Он вытащил из песка бутылку и попытался отковырять налипшие на нее ракушки и водоросли. Потом аккуратно сбил сургуч с горлышка.
Из бутылки донесся странный звук.
— Простите? — озадаченно сказал Ахиллес.
Бутылка молчала.
— Эй, тут есть кто-нибудь?! — Он перевернул бутылку и тряхнул ее. — Ау!
— И вовсе незачем так орать, — немного шепеляво сказали вдруг из бутылки. — Я и в первый раз прекрасно тебя слышал.
— Черт, — расстроенно сказал Ахиллес. — Что ты там делаешь?
— Где?
— В бутылке!
— Ну… я джинн.
— А я Ахиллес. Очень приятно. Но что ты делаешь в бутылке?
После тяжелой паузы из бутылки поинтересовались:
— Ты мифы читал?
— А как же!
— Знаешь, — проникновенно сказал джинн, — ты читал не те мифы. Но это и к лучшему. Никаких, стало быть, желаний. У меня жуткая агорафобия.
— То есть наружу ты не полезешь? — уточнил Ахиллес.
— Ни за что.
Ахиллес нахмурился. Потом на его лице появилась коварная улыбка.
— Да тебе просто слабо.
— Что?
— Агорафобия? Не смеши меня.
— Не понял!
— Ты, наверное, просто толстый, — рассуждал Ахиллес. — Горлышко-то узкое.
— Свинья ты, — грустно сказали из бутылки. — Смотри!
Из горлышка заструился дым. Ахиллес внимательно следил за процессом. Как только последняя струйка дыма вышла из бутылки. Ахиллес мгновенно заткнул ее и тут же дал деру. Вслед ему неслась ругань на арабском.
— Ну как?
— Нашел, — сказал Ахиллес. — Вот.
— Молодец! Отличная бутылка, — сказала Черепаха; засовывая в горлышко записку. — Теперь нас точно найдут.
— Сполосни ее только, — посоветовал Ахиллес. Потом оглянулся. У него вдруг появилось смутное подозрение, что он сделал что-то не так.
Для тех, кто понимает
— Слушай, — сказал Ахиллес, — а как тебя на самом деле зовут?
— Альмутасим, — сказала Черепаха.
Мидас
— Да тут работы больше. Вы посмотрите на это! — возмущенно сказал Мидас.
Все посмотрели.
«Этим» было старое громоздкое трюмо.
— Ну, трюмо, — сказала Черепаха. — Ну и что?
— Тебе только пальчиком — р-раз, — сказал Ахиллес. — И готово.
— Кому нужно трюмо из золота?
— Тебе лучше не знать, — сказал Ахиллес. — Это разрушит твои идеалы.
— Тебе же это раз плюнуть, — сказала Черепаха.
— В прошлый раз ты так и сделал, — вспомнил Ахиллес.
Уши Мидаса печально склонились в знак согласия. Он издал горький вздох и занялся трюмо.
— Уф! — сказал Ахиллес, скидывая тяжелый груз на песок. — Вот.
— Супер, — сказал Язон, оглядывая добычу. — Молодец. Герой. В отца пошел.
Ахиллес тоже посмотрел на злополучное трюмо.
— Золотое руно помню. А это что значит?
— Оговорился, — виновато сказал Язон. — Но ребята своим уже сказали…
— Плетете женам черт-те что, — сказала Черепаха.
Ахиллес и Язон переглянулись и хором ответили:
— Много ты понимаешь в настоящей рыбалке!
Тесей
— …И со мной было семь юношей и семь девушек, — сказал Тесей.
— Толпа, — сочувственно сказал Ахиллес.
— Одна даже с ребенком, — добавил Тесей.
— И вы, конечно, заблудились, — сказала Черепаха.
— Заблудились. Лабиринт все-таки.
— А нить?
— Сто метров, — ответил Тесей. — Потом катушка заканчивается. Можешь проверить.
— Ну а потом вы встретили его? — спросил Ахиллес.
Тесей помолчал, заново переживая приключение.
Потом вздохнул:
— Да. Это было ужасно.
— До сих пор не пойму, — задумчиво сказала Черепаха, — как ты его одолел?
— Нас спас сторож.
Черепаха сделала большие глаза. Ахиллес озадаченно посмотрел на Тесея.
— Мы заподозрили неладное, когда два раза подряд прошли мимо брошенной булочки, — продолжил Тесей. — А когда этот Гаррис достал план в третий раз и с умным видом сказал, что Хэмптон-Кортский лабиринт — самый обширный в Европе, пришлось звать на помощь.
Мефистофель
— Ну, — сказал Мефистофель, — кто примет мое предложение?
— Только не я, — фыркнула Черепаха.
— И не я, — сказал Фауст. — Одного раза с меня хватит. Я пас.
Все посмотрели на Ахиллеса.
Тот эффектно выдержал паузу, потом медленно кивнул.
Мефистофель так и расцвел.
— Да ты с ума сошел, — сказала Черепаха.
— Ты не знаешь, с кем связался, — сказал Фауст.
— Я Трою брал, — гордо сказал Ахиллес. — Подумаешь.
— Ты подумай, что на кону… — пробормотал Фауст.