Крак.
— Не пугай нас, дядя, — сказал Братец Кролик. — Мы же еще маленькие.
Для организованного отступления Диме не хватило ровно одной минуты. На пороге возник Гаруда. Теперь босс потерял значительную часть своего брутального обаяния, как сказал бы Димин психолог. Проще говоря, видок у него был не очень. Как будто он получил телеграмму с приглашением на собственные похороны — VIP-похороны, где будет много нужных людей, так что отказаться нельзя.
— Чем так воняет? — спросил Гаруда, страдальчески морщась. — И, не дожидаясь ответа, буднично продолжил: — Мы в жопе. В «Бонусе» оператора вальнули. Это уже третий.
— Наглушняк? — профессионально осведомился Дима, пытаясь унять дрожь в коленках.
— Вот так — от уха до уха. Красиво, блядь. Чисто.
— Много взяли?
— Да в том-то и дело, что нисколько. Ни копейки. Только-только сдали кассу. Единственное — четыре пушки забрали… Даже обидно. Ведь ни за что замочили пацана. А у меня срок лицензии знаешь когда вышел?
Гаруда вздохнул и снова одарил Диму рентгеновским взглядом.
— Ладно, некогда мне с тобой в Штирлица играть. Вали отсюда и подумай. Хорошо подумай. Помни, кто я и кто ты. И кем ты был. И кем — вернее, ЧЕМ — ты мог стать. Если бы не я… Нет, правда, канализацию прорвало, что ли?
Он взял в одну руку кейс, в другую — туристскую сумку с надписью «Shangri L.A.».
— Короче, накрылся мой Тибет. Поеду домой.
— Я тридцать лет отдал школе, — продолжал Братец Опоссум, раскачиваясь, как пьяный дервиш, из стороны в сторону. — Тридцать лет. Тридцать лет. Я ЗНАЮ, ЧТО НРАВИТСЯ ДЕТЯМ.
Рывок.
Обнаженные десны.
Крик.
— Сука! Вот сука!.. Он мне нос откусил!..
— Не. Вроде не совсем, — сказал Братец Кролик. — Не бзди, сестренка. Тащи бинт и перекись водорода.
Братец Опоссум поскулил за стенкой, а потом как-то сразу и подозрительно затих.
— Ой-ё, щиплет же, — сказала Сестрица Черепаха, морщась. — Давай анекдоты травить, чтобы не так паршиво было… Приходит чукча анализы сдавать. И приносит такую пол-литровую банку с мочой. Ему говорят: «Ты бы еще чемодан говна принес». А он достает из-за спины чемодан: «Ну как знал, что понадобится!»
— Однако, — сказал Братец Кролик.
— Чего?
— Ты забыла сказать «однако». Они все так говорят в анекдотах.
Вернулся Братец Енот.
— Теперь кусаться не будет, — сказал он и с грохотом выгрузил в мойку плоскогубцы. — По ходу, завязал. — Братец Енот открыл оба крана. Вода в мойке стала розовой.
— Насчет дурдома, — сказал Братец Кролик. — Что-то у меня такое впечатление, мать, что ты была права.
— Тихо! — сказал Братец Енот.
В двери повернулся ключ.
— Кто тут? — спросил настороженный голос.
— Кто-кто… — передразнил Братец Енот. — Агния Барто, блядь.
Гаруда сидел посреди комнаты связанный. Один глаз у него заплыл.
— Сопляки, — сплюнул Гаруда.
Братец Енот ударил его еще раз, посильнее. Гаруда выплюнул кровь и повторил:
— Сопляки грёбаные. Смелые стали, да? Руки развяжите.
— Ага, — сказала Сестрица Черепаха. — Что в кейсе?
— Не твое дело, мокрощелка.
— У-у, — протянул заинтересованный Братец Кролик.
— Ничего не «у-у». Вас же грохнут завтра. Нет, уже сегодня. По-любому. Чего, вмазанные, что ли?
— Я сейчас, — сказал Братец Енот и скрылся в кухне.
— Срал я на вас, — сказал Гаруда с удовольствием.
— Сигарет не осталось? — спросила Сестрица Черепаха.
— Возьми на подоконнике, — отозвался Братец Кролик. — А вот еще тоже тема: пошел мужик анализы сдавать. А пузырька не было. Он, короче, навалил в спичечный коробок и пошел. Потом его день нету, другой нету… Жена все морги обзвонила. На третий день нашла его в реанимации. С такой вот дырой в башке. «Милый, ты меня помнишь?» — «Помню». — «А что еще помнишь?» — «Иду по улице. Подходят пацаны: спичек не будет?.. Пожалуйста, говорю. А дальше ни хера не помню…» Эй, братан, ты там не гони лошадей, а?
— Я тебя сразу узнал, — говорил в это время Братец Енот Гаруде. — Ты — Арслан из Хасан-Юрта.
— …Я СРАЛ НА ВАС
СРАЛНАВАСРАЛНАВАСРАЛНАВАС
СРРРРРРААААААААЛНАВАСССС
ССССССРРРРАРА
РАРАЛЛЛЛ НА ВАВАВА
ВВАССРАА
РАРАЛНА
ВАСАААСАСАССС
РАААРАЛНАВАВАВВВВАС
ПИДАДАДАДАРРРРЫЫЫЫЫЫЫШ — отвечал Гаруда.
— Ты у него код сначала спроси, — напомнил Братец Кролик.
Гаруда дернулся и забулькал.
— Я же предупреждал, — сказал Братец Кролик.
— По данным разведки, — сказал Братец Енот, — позывные чеченской рации восемь-шесть-шесть-семь-шесть-шесть-шесть-девять.
— Эй, боец, — окликнула Сестрица Черепаха. Братец Енот обернулся к ней:
— Это кто, блядь, урод контуженный? Это я — урод контуженный? — Глаза у него были нехорошие, белесые.
— ЗА ПАЦАНОВ!!! — заорал Братец Енот, выхватывая пистолет.
— УБЕРИ ВОЛЫНУ!!! — заорала Сестрица Черепаха, выхватывая пистолет.
— ТИХО ВСЕ!!! — заорал Братец Кролик, выхватывая пистолет.
Держа на мушке обоих, Братец Кролик подобрался к кейсу. Набрал на кодовом замке 86676669. Открыл. Посмотрел. И захлопнул.
Мертвый Гаруда сказал: «Ом мани падме хум» — и уютно развалился в кресле.
— Давайте скипать помаленьку, — очень тихим голосом сказал Братец Кролик, зачем-то вытирая пальцы о скатерть.
— Нет уж, давайте побешедуем, — сказал Братец Опоссум и выстрелил в спину Братцу Еноту. — Оружие на пол, шошунки!
Где-то — сперва далеко, а потом не очень далеко и вдруг сразу очень недалеко — заныли ментовские сирены.
— О!.. — сказал Братец Опоссум. — Мне пора. Я тут вроде как шамый главный подонок. То ешть напошледок должен как-то шовшем ужашно поштупить, да?.. Ну так вот… — Он прихватил со стола кейс. — И пушть вам будет очень, очень горько и обидно.
Братец Енот лежал лицом вверх и молчал. Лицо у него, вот что странно, было не жвачное, а счастливое и целеустремленное. Как будто на самом деле он сейчас бежал по чужой выжженной земле, под чужим низким небом, выполняя задание. Падал, поднимался и снова бежал.
— Ты спрыгнешь когда-нибудь? — спросила Сестрица Черепаха. Из-за повязки на лице она говорила невнятно.
— Хэ его знает. Не факт… А ты?
— Тоже не факт.
Они помолчали, покурили еще. За окнами надрывались сирены.
— Умеешь пускать кольца носом? — спросил Братец Кролик.
— Ты издеваешься, да?
— Я тебя научу. Потом. Когда созвонимся.
— А мы созвонимся?
— Обязательно. Ну, я пошел.
— Клёво было, — сказала Сестрица Черепаха.
— Угу, повеселились. Это же надо. Целый чемодан говна, блядь.
— Как в анекдоте.
— Точно. Пошел я.
— Береги себя, однако, — сказала Сестрица Черепаха.
…Дима знал, что у него совсем немного времени, чтобы переложить деньги из кейса — ну вот, например, в туристскую сумку.
Потом он неловко взгромоздился на стол. Расстегивая штаны, он чувствовал, что давно должен был сделать то, что сделает сейчас. Он вспомнил где-то прочитанную или услышанную фразу: «Хотя бы для того, чтобы остаться человеком».
— Остаться человеком… — бормотал Дима. — Просто остаться человеком…
Теперь он чувствовал облегчение. Кажется, он даже понял истинный смысл этого выражения: «Облегчиться».
Дима сполз со стола и аккуратно защелкнул кейс.
Братец Кролик вышел на улицу, и сирены сразу смолкли. Было пусто — ни одного мента — и солнечно. У крыльца Братца Кролика поджидали В. Велосипедисты. Они приветливо улыбались и кивали Кролику. Их было двое, а рядом стоял новенький ничейный велосипед.
Братец Кролик стиснул нагретый руль и крутанул педали. На спине парусом надулась рубашка.
Маленький мальчик на другой стороне улицы с завистью посмотрел вослед удаляющемуся Кролику, поднял руку с вытянутым указательным пальцем и сделал губами вот так:
— БА-БАХХХ!..
Сестрица Черепаха сосредоточенно считала выстрелы за окном.
— Суки… суки… су-ки…
Она вытерла слезы, огляделась. На глаза попалась сумка с непонятной надписью «Shangri L.A.». Наверное, какой-то курорт или казино. Сестрица Черепаха засунула ствол пистолета в рот и подумала, что выглядит сейчас очень необычно и сексуально. Больше она ничего не думала. В следующее мгновение у нее во рту распустился огромный, мохнатый, вероятно хищный, цветок, какие растут только в далеких загадочных странах.