Я выжидающе смотрел на него, не говоря ни слова.
- Как правильно вы сказали, странное это место, сэр. Точнее уж точно не скажешь. Даже местные бродяги предпочитают обходить его стороной. - Смит недобро усмехнулся в бороду и продолжил. - Никому не ведомо, что и как произошло тогда, но люди оттуда разбежались, как тараканы. За месяц все съехали и дома побросали. - Бакалейщик покачал головой, продолжая собирать пакет. - А куда съехали некому не ведомо. Но здесь точно никто не остался, кроме деда и отца Брикмана младшего... С вас пятьдесят центов, сэр.
Смит внезапно замолчал, увидев моё побледневшее лицо.
- Вы в порядке, сэр? - Поинтересовался он. - Я надеюсь, не очень напугал вас своими глупыми россказнями?
- Да, со мной все в порядке, Джером. Просто... ваш рассказ меня немного озадачил. - Я расплатился и забрал пакет с продуктами. - Спасибо.
- Заходите еще, сэр. И извините, что расстроил вас.
Я уже взялся за ручку двери, когда Смит снова заговорил.
- Сэр, послушайте моего доброго совета - уезжайте оттуда и найдите для себя другую комнату.
Не оборачиваясь и не отвечая на его слова, я быстро выбежал из лавки. На душе у меня скреблись кошки...
Глава 6. Овраг.
Дома я наскоро перекусил и снова вышел на улицу - мне не сиделось внутри, несмотря на проливной дождь и не законченную работу. Я решил более тщательно исследовать окрестности вокруг дома. Какое-то смутное беспокойство все более и более терзало меня и не давало покоя. И еще другое чувство - чувство тайны, возможно, зловещей и мрачной, но я был полон безрассудной решимости разгадать её.
Дом был небольшой - всего четыре комнаты и гостиная. Сложенный из массивных каменных блоков, он стоял немного особняком от остальных домов и казался более новым. Мне захотелось посмотреть, что находилось с противоположной стороны дома, и я пошел по узкой тропинке вдоль его фасада.
Тропинка обогнула угол дома, и я увидел, что с обратной стороны он примыкал к густой поросли дикого вереска. Подойдя к кустарнику, я оказался на краю оврага, круто обрывающемуся вниз. Сквозь зелень мне не удалось разглядеть, насколько глубоко уходят его склоны, поэтому я решил обойти овраг по краю и поискать какую-либо тропинку, ведущую сквозь кустарник.
Оказалось, что овраг имел довольно внушительные размеры. В моих ботинках уже хлюпала вода, а плащ промок насквозь, но я продолжал с упорством спартанца двигаться вперед.
Наконец мои усилия были вознаграждены: между кустами я увидел просвет и без колебаний двинулся в него, о чем сразу глубоко пожалел. Подошвы моих ботинок скользнули по мокрой траве, и я упал навзничь, больно ударившись спиной. Мне повезло, что это был не край оврага, а только выступ, ведущий вниз по склону на небольшую площадку, почти не видимую снаружи.
Я поднялся на ноги, стряхнул с одежды комья грязи и огляделся. Площадка имела ярдов десять в поперечнике. Ближе к внешнему краю оврага, на ней виднелись следы древней каменной кладки, как будто здесь раньше находилось какое-то строение или ограждение. Противоположная часть площадки резко обрывалась вниз, и склон терялся среди вереска. Но только здесь, стоя на самом краю, мне удалось увидеть, насколько глубоким был этот овраг - ярдах в десяти подо мной виднелись широкие кроны буков, а это значит, что овраг был глубиной не менее тридцати ярдов. От этого у меня по коже пробежали мурашки, и я отошел от опасного края.
Полностью удовлетворив свое любопытство и дрожа от холода, я уже решил было закончить это небольшое приключение и двинуться к дому, как снова чуть не упал, споткнувшись о какой-то выступ, скрытый густой травой. Я присел на корточки и раздвинул траву руками.
На земле вырисовывался контур каменного монолита, имеющего форму круга и покрытого слоем мха. Сквозь многочисленные трещины на его поверхности, пробивалась трава и, поэтому, я не смог разглядеть его раньше.
Монолит имел примерно четыре фута в диаметре и явно был рукотворного происхождения. На его поверхности под слоем мха угадывались какие-то контуры, и я принялся старательно расчищать их руками.
Спустя двадцать минут упорного труда, стоившего мне ободранных пальцев и царапин, я расчистил поверхность камня и замер в изумлении. Линии сложились в рисунок - пусть он был грубым и примитивным, но все же, его полустёртые временем очертания напоминали мне какой-то знакомый образ. Чуть ниже изображения на шершавой поверхности камня были вырублены шесть букв. Я всмотрелся в их очертания и с трудом прочитал слово, которое они составляли: