Хотел было на улицу выйти. Может, в этом забавном сне удастся полетать над ночным городом?
Но не успел сделать и пару шагов, как от боли взорвалось все тело. Голова, руки, ноги, туловище… Перед глазами потемнело. Кана повалился лицом на пол, не в силах издать и звука.
Очнулся Кана днем, после зажигательного сна, который помнил наизусть, и осознал, что превратился в гигантское ужасное насекомое.
Он лежал обнаженный на больничной койке, а одеяло валялось на полу. Комната немного другая, побольше, чем та, что снилась. Шкафа нет, только тумбочка по обеим сторонам кровати. И экран телевизора на стене. Слева все та же подставка для капельницы.
Но не это главное. Кана, не веря глазам, осмотрел себя.
Длинная лохматая шерсть росла по всему телу, сквозь нее просвечивала золотистая кожа. Из подмышек тянулись еще две руки, короткие, но мускулистые. На ладонях всех четырех рук округлые складки кожи, что-то вроде присосок на щупальце осьминога.
Туловище и бедра непостижимо удлинились, из зада выросли еще две пары длинных изогнутых ног. Он стал похож на кентавра из греческих мифов. Только получилось шесть ног, а не четыре.
Лицо потрогал, тоже сплошь мохнатое. Челюсть увеличилась, потяжелела, подбородок груди касался. Шея толстая, массивная. И с зубами диковинка вышла. Стоило сильно открыть рот, как передние зубы выдвигались вперед. Превращались в огромные клыки. Два сверху и два снизу. Захлопывались намертво, и, кажется, могли перекусить стальной брусок. А когда рот закрываешь, прятались в огромных деснах.
По бокам головы еще два глаза появились. Кана их не сразу заметил, слишком ошарашен был. Маленькие, узкие, сокрытые в волосах. Зато все, что сзади творится, отлично видно.
В общем, превратился Кана в ту самую отвратительную тварь, что искусала его. Выходит, ночью все взаправду было. А он-то, наивный, за сон принял.
Боль, кстати, немного утихла, но еще давала о себе знать. Ныли кости новоприобретенных рук и ног.
Ему впору было кричать и биться головой о стену из-за случившегося. Но нет, Кана чувствовал себя бодрым и сильным. Готов горы свернуть. Кажется, он еще не до конца осознал происходящее.
Дверь в комнату отворилась. Кана поглядел на вошедших с интересом. Почему-то казалось, что сейчас появятся другие странные существа, например, с хоботом вместо носа и головой волка. Наверное, со всеми такие метаморфозы происходили.
Но нет, посетители были обычные люди. Две руки, две ноги, даже обидно. Трое человек, в белых халатах. Глядели на Кану восхищенно, как на редкостную дорогую картину или диковинное заморское растение.
У одного знакомое лицо. Это он, родненький, тогда в лабораторию первым ворвался, когда Кану твари многоногие кусали. Очкастый, высокий, длинные лохматые волосы в беспорядке. Глаза зеленые и внимательные. Лоб высокий и морщинистый, сразу видно, человек мозгами привык шевелить.
Этот знакомый, наглядевшись, сказал:
— Пожалуйста, Артур Николаевич, прошу любить и жаловать. Вот он, наш феномен.
Тот, что впереди стоял, ответил, не отрывая взгляда от Каны:
— Да уж, вижу, действительно, восьмое чудо света.
И обшарил Кану глазами, аж неловко стало. Потянулся Кана за одеялом на полу, но Артур Николаевич, негодяй, одеяло ногой подальше отпихнул. Рукой в резиновой перчатке трепетно коснулся Каниного плеча, успокоил:
— Не стесняйтесь, голубчик. Вы для нас, в первую очередь, научная сенсация.
Третий, что позади всех стоял, поддакнул:
— Не беспокойтесь, Канат, вы в полной безопасности. Мы только возьмем у вас образцы крови для анализа, и все.
Откуда только имя узнали, сволочи? Наверное, пока в отключке был, бумажник обшарили, а там удостоверение личности.
Кана сглотнул, рот прикрыл. Гигантские клыки сами собой сложились, исчезли во рту, будто и не было.
— Кто вы? Что со мной произошло?
— Ах да, — спохватился очкастый. — Меня зовут Евгений Константинович Лукин. Это мне, Канат, ты привез тот злополучный, нет, благословенный, заказ. Это Артур Николаевич Климов, директор нашего института. А это его заместитель, Ораз Муратович Айдынов. Тебя мы уже знаем, познакомились заочно, так сказать.
— Понятно, — сказал Кана, и потряс лишними парами рук. — А как случилось вот это? Может, объясните?
— Конечно, голубчик, — это уже Климов ответил. Человек пожилой, сразу видно, но подвижный. Лысый, только на висках и затылке редкие седые волосы остались. Низенький, толстенький, голубые глаза глядели задорно и проницательно. Из-под ворота халата выглядывал воротник белой рубашки, узел бордового галстука, а понизу синие брюки. На руке часы дорогие, на пять Каниных зарплат потянут. — Вы жертва случайного биохимического эксперимента.