— Может, и так, — заметил Улеб, — но я на твоем месте и сейчас не сидел бы жалким.
— Куда мне деться?.. Пытался вырваться, но… не иголка в сене. Непобедимому не затеряться среди прочих.
— Ладно, учитель, довольно тешиться ангельскими небылицами да плакать по былому. Пора нам.
— Куда?
— Бежать отсюда. Я за тобой пришел. С рассветом будем в море. У меня есть корабль.
— Не собираешься ли ты заверить меня, будто владеешь настоящим кораблем?
— Да. А теперь он принадлежит тебе. Дарую. Ты знаешь, я не больно склонен владеть чем-либо, кроме оружия и чести.
— Кто поведет корабль? Я никогда не пробовал.
— Мы вместе. Охотно научу тебя морской науке.
— О как превратны времена! — воскликнул Анит. — Мой ученик будет моим учителем!
— Ты прав, времена меняются. Нет в тебе прежней решительности.
— Напротив! С тобой я согласен на любую дерзость! И нужных людей соберу, клянусь!
Улеб сказал:
— Идем. Красильщик не поднимет шума, он, как я понял, принял меня за человека из Палатия. Даже сам просил, чтобы я увел тебя подальше.
— Нелишне знать, куда направимся, улизнув отсюда благополучно?
— Мне нужно к печенегам сестру искать. А после домой, на родину.
— Чую, снова будешь подбивать меня на кузнечное дело в твоей стране. Признайся сразу.
— Уговаривать не стану. Сам после плаванья решай, как дальше жить.
— Моя земля здесь, Твердая Рука. А василевсы все-таки не вечны.
— Каждому свое, как пишут на щитах катафракты. Идем же.
— Погоди, — сказал Анит не без смущения, — как раз сегодня обещала посетить меня… Скоро явится мой ангел. Я должен объяснить свое бегство, проститься с ней. Да и тебе, пожалуй, надо повидаться, раз поминала твое имя.
— Ну нет, — возразил юноша, — на кой мне таинственная твоя утешительница. Ты знаменит, с тобой пусть и жеманится да распускает девичьи загадки. Мне ж это ни к чему. И без того потеряно полночи, а я еще намерен заглянуть в одно укромное местечко среди дальних скал, прихватив с собою кое-что припрятанное. Если сбереглось за эти годы.
— Тогда иди. За меня не беспокойся. Буду на берегу, где условимся, с верными людьми и… со спокойной совестью перед нею. Где стоит корабль?
— На краю Большого причала близ песчаной полосы, — ответил Улеб после некоторого колебания. — Спросишь корабль Птолемея. Запомни, Птолемея. А сторожит его человек по имени Андрей. Скажешь ему, что послан мной. Его отпусти и жди меня.
— Не задерживайся на скалах, мой мальчик, надо успеть покинуть залив до восхода солнца, как только опустят на дно заградительную цепь. — Бородатый атлет уже сам напоминал мальчика, охваченного азартом, и это порадовало Улеба. Еще недавние казавшиеся безысходными уныние и подавленность могучего телом мужчины буквально на глазах испарилось без следа.
Улеб рассмеялся и пообещал:
— Постараюсь. А ты возьми мой меч на всякий случай.
— На всякий случай у Непобедимого есть кулаки, — смеялся Анит, — проложу ими путь к гавани, будь уверен.
— Хорошо. Поклонись от меня своему загадочному чертенку с лепешками.
— Изыди! Сгинь!
— Все. Исчезаю. До скорого свидания на воде.
Улеб пересек дворы, посреди которых продолжали пылать костры и суетились у медных котлов, задыхаясь от едкого пара, безмолвные полуголые работники.
Красильщик наблюдал за ним, прячась за бочкой. Твердая Рука поманил его пальцем и, когда тот подбежал, точно солдат к полководцу, обратился к нему многозначительно, с таким видом, какой, вероятно, присущ реальному полководцу, доверяющему реальному солдату весьма важное и ответственное поручение:
— Выслушай и хорошенько запомни каждое слово.
— Я весь внимание, достойный посланник власти, — угодливо отозвался красильщик, кланяясь.
— Именем всевидящего василевса и в интересах Священной Империи ты обязан сохранить в глубокой тайне то, что сейчас доверю тебе.
— Боюсь. Недостоин. Всю жизнь сторонился…
Улеб наклонился к его уху и тихонько сказал:
— Я ухожу. Спустя время твою обитель покинет Анит Непобедимый. Он обречен. Близок час твоего избавления от опасного постояльца. А главное, никто не должен видеть, как Анит уйдет отсюда, дабы не просочились слухи о его погибели.
— К неверным? Осмелюсь спросить, не станут ли они, неверные, мстить мне за соуча…
— Молчи! Я не все сказал. — Улеб с наигранной подозрительностью озирался по сторонам, явно заботясь о том, чтобы их не подслушали. — Священной Крепости угодно, чтобы ты незамедлительно содеял следующее. Первое — вкопал столб прямо на пороге ночлежки. Второе — высек на том столбе вот такую метку, — он начертил на подножной пыли треугольник с точкой посредине, — и, наконец, третье. Сейчас же погаси костры и уложи спать работников, предварительно накормив их досыта, чтобы сон их был крепок и они не смогли ни слышать, ни видеть ничего до утра. Горе тебе, если не исполнишь хоть что-нибудь из того, что велю. Ты понял?