Раздраженный Джанверт тяжело опустился в свое кресло и нагнулся к Кловис:
- Милая, нам нужно завязывать с этой работой. Тянуть дальше нельзя. Должна же быть какая-нибудь безопасная страна? Место, где Агентство до нас не доберется.
- За океаном?
- Ты же знаешь, что это не выход - просто там говорят на другом языке. Нет - нам нужна небольшая приятная страна, где мы могли бы затеряться раз и навсегда среди населения. Должна же она существовать на этой вонючей планете.
- Ты думаешь о ДТ и Тимьене.
- Я думаю о тебе и себе.
- Он снова подслушивает, - прошептала Кловис.
Джанверт сложил руки и вновь погрузился в угрюмое молчание. Похоже, полет будет паршивым до самого Портленда. Джанверт смирился с этим.
Позже Ник Майерли, проходя мимо, склонился над ними и поинтересовался:
- Ну, ребятки, все о'кей?
Джанверт только что-то буркнул в ответ.
Улей. Внутренний меморандум по "Проекту 40".
"Тепловая проблема остается критической. Наша последняя
модель расплавилась, прежде чем заработала на полную
мощность. Однако вторичный резонанс удалось измерить, и он
оказался близок к ожидаемым величинам. Если предложенная
новая система охлаждения окажется жизнедеятельной, мы
проведем первое испытание в полном объеме в течение
месяца. Эти испытания, конечно, дадут результаты, которые
будут замечены во Внешнем Мире. Как минимум, следует
ожидать появления нового острова в Тихом океане где-то в
районе Японских островов".
Перуджи едва успел на последний самолет из Далласа, и вошел в салон лайнера в крайнем раздражении, подумав о предстоящем совещании с участием Мерривейла. Однако Шеф настаивал на этой встрече, и Перуджи не видел никакого способа избежать этого. Он встретился в его офисе с Мерривейлом. Маски были сброшены с самого начала.
Когда Перуджи вошел в офис, Мерривейл посмотрел на него, не меняя выражения лица. В глазах Мерривейла застыл истерзанный, испуганный взгляд, и Перуджи подумал: "Он знает, что его выбрали мальчиком для битья".
Перуджи уселся напротив Мерривейла в одно из кожаных кресел и указал на папку, лежащую на столе.
- Я вижу, вы просматриваете отчеты. Какие-нибудь упущения заметили?
Очевидно, Мерривейл считал, что такое начало поставит его в невыгодное положение, потому что тут же попытался взять инициативу в свои руки:
- Мои отчеты точно соответствуют обстоятельствам, которым посвящены.
"Напыщенный ублюдок!"
Перуджи отчетливо понимал, что его присутствие раздражает Мерривейла. Так было всегда: Перуджи был крупным мужчиной. Его можно было бы назвать толстяком, если бы он позволил себе набрать вес. Но он обладал мягкой зловещей грацией, всегда раздражавшей Мерривейла.
- Шеф хотел, чтобы я поинтересовался у вас, почему вы вторым номером назначили эту козявку Джанверта, - сказал Перуджи.
- Потому что он давно уже готов к ответственности.
- Ему нельзя доверять.
- Чепуха!
- Почему вы не могли подождать и не позволили мне самому назначить своего собственного заместителя?
- Не видел смысла. Нужно было дать инструкции.
- Итак, вы совершили еще одну ошибку, - заметил Перуджи.
Его голос выражал спокойное высшее знание, и упоминание о Шефе свидетельствовало об этом.
Мерривейл чувствовал, что его шансы занять более высокое положение в Агентстве уменьшались до нуля. Лицо его помрачнело.
- Почему вы лично отправляетесь в Орегон?
- Вынуждают обстоятельства, - ответил Перуджи.
- Какие обстоятельства?
- Исчезновение наших лучших людей.
Мерривейл кивнул.
- Вы хотели обсудить со мной что-то важное. Что именно?
- Несколько вопросов. Прежде всего, ваш меморандум говорит о нашей неуверенности в следующем шаге, который мы делаем в этом деле. Шефу это не очень понравилось.
Мерривейл еще больше побледнел.
- Мы... обстоятельства...
Перуджи прервал его, как будто даже не слышал его слов.
- Во-вторых, нас озадачили инструкции, которые вы дали этим трем агентам. Нам кажется странным, что...
- Я следовал приказам до последней буквы! - Мерривейл ударил рукой по папке.
"История его жизни", - подумал Перуджи. Вслух же произнес:
- Ходят слухи, что Тимьене не нравилось это задание.
Мерривейл втянул носом воздух, стараясь придать себе большую уверенность. Они всегда возражают, а затем говорят об этом за его спиной. Слухи - это несерьезно.
- Я получил информацию, что у нее могли иметься существенные возражения насчет проведения операции. Она высказывала вам эти возражения?
- Да, мы разговаривали. Тимьена думала, нам следует действовать открыто после случая с Портером, более официально.
- Почему?
- "Просто чувство, - вот ее слова, - больше ничего". - Мерривейл произнес слово "чувство" так, словно считал это просто женской слабостью.
- Значит, просто чувство, ничего существенного?
- Вот именно.
- Похоже, это чувство ее не обмануло. Вам следовало прислушаться к ней.
- У нее всегда были эти сумасшедшие чувства, - возразил Мерривейл. - Ей не нравилось работать с Карлосом, например.
- Итак, у нее были возражения. Почему она возражала против Карлоса?
- Это только предположение, но мне кажется, что когда-то он грубо домогался ее благ. В любом случае, в Агентстве не посмотрели бы на это одобрительно. Они знают работу, которая им поручена, и все последствия, отсюда вытекающие.
Перуджи смотрел на него, не отрываясь.
Лицо Мерривейла напоминало открытую страницу, на которой можно было прочитать все мысли: "Меня обвиняют в этих потерях. Почему выбрали меня? Я только выполнял приказания".
Прежде чем Мерривейл высказал вслух эти мысли, Перуджи сказал:
- Давление сверху растет, и мы должны получить какие-то объяснения. Ваша роль в этом деле - особая, и спрос с вас будет особый.
Мерривейл мог теперь представить всю картину: давление сверху возрастает, и кому-то придется стать козлом отпущения. И этим козлом отпущения должен стать Джозеф Мерривейл. То обстоятельство, что он сам защищался таким образом много раз, не уменьшало его страданий от понимания того, что теперь сам оказался в похожем положении.