Один из них, так увлеченных своей работой, наконец остановился и посмотрел через всю лабораторию на Хелльстрома. Работник просигналил на языке жестов Улья: "Торопимся". Жест, направленный в сторону трубчатой конструкции, ясно указывал: "Не задерживайте работу". Потом повторил этот же знак у смуглого лба, с той же ясностью передававший: "Ваше присутствие мешает мне думать".
Хелльстром торопливо пересек комнату. Он узнал этого специалиста женщину, одну из самых старших в своем семействе, с многочисленными шрамами, оставшимися после не слишком удачно проведенных экспериментов. За ней ухаживал бледнокожий, с покатыми плечами и подавленными инстинктами пола работник-мужчина, имевший выпирающие на руках и торсе мышцы. С трусливой робостью он наблюдал, как Хелльстром быстро излагал суть дела на языке жестов Улья.
- Какое нам дело до того, что полагают Чужаки? - требовательно спросила специалистка.
- Им удалось лишь по этим нескольким страницам понять, что мы столкнулись с проблемой перегрева, - просигналил Хелльстром.
Потом она произнесла вслух, сознавая, что голос может передать ее гневное раздражение:
- Ты считаешь, что Чужаки могут чему-нибудь научить нас?
- Мы часто учимся на их ошибках, - заметил Хелльстром, намеренно не замечая ее гнев.
- Помолчи несколько секунд, - приказала она и закрыла глаза.
Хелльстром знал, что в данный момент в ее сознании проносятся страницы, новые, полученные за это время данные, соотносясь с ошибочным предположением Перуджи.
Вскоре она открыла глаза и сказала:
- Уходи.
- Это помогло тебе? - спросил Хелльстром.
- Да, - ответила она. Досадуя на себя, что пришлось выдавить из себя это признание, добавила затем с новой вспышкой раздражительности: Очевидно, ваш тип может случайно научиться чему-то ценному - когда вам представляется счастливый случай!
Хелльстрому удалось сдержать улыбку и, повернувшись, он пошел обратно к выходу из лаборатории. Казалось, что рабочий ритм, пока он шел, нисколько не изменился, однако, когда он на пороге бросил взгляд назад, он увидел, что несколько специалистов собрались в кучку и о чем-то переговаривались, быстро сигнализируя руками на языке жестов Улья. Хелльстром знал, что эти исследователи создали свой собственный язык, который использовали только в разговорах между собой. За очень короткое время они рассортируют новые данные и введут их в свой проект.
Неофициальный меморандум в адрес правления Агентства:
"УНИЧТОЖИТЬ ПРИ ПРОЧТЕНИИ.
Нам была представлена лишь часть документов по делу
Хелльстрома. Они ведут двойную игру. Наш другой источник
сообщает, что в бумагах, скопированных в МТИ, было еще по
меньшей мере три страницы. Все говорит о том, что в
"Проекте 40" разрабатывается новый и гораздо более дешевый
способ производства стали и что это никакое не оружие. И
как я постоянно повторяю вам, я знал, что эта парочка
однажды попробует что-нибудь в этом роде. Так и
случилось!"
Отчет Мимеки Тиченам об использовании запасов Улья во
Внешнем мире:
"Через несколько секунд после инъекции нашего
возбуждающего препарата кожа Чужака-мужчины становится
теплее на ощупь и слегка краснеет. Это похоже на реакцию
мужчин Улья, но более ярко выраженную и протекающую
быстрее: длится от пяти до десяти секунд. После этого
различия становятся более заметными. Иногда в первый
момент мышцы Чужаков твердеют, по-видимому, в результате
шока, отчего они становятся совершенно неспособными
двигаться, пока не начинается действие возбуждающих
гормонов. Но подобное случается далеко не со всеми
Чужаками-мужчинами. Почти сразу же после покраснения кожи,
а иногда и одновременно с этим, у мужчины наступает
сильная эрекция, никогда не пропадающая после первого
оргазма. Шестикратный непрерывный оргазм не является
чем-то исключительным. Однажды случился даже
тридцатиоднократный. Все это время мужчина выделяет
отвратительно пахнущий пот, что было характерно для всех
случаев и что чрезвычайно возбуждало меня. Словно он
убыстряет и усиливает весь спектр женских реакций. Этот
резкий запах, наверное, вызывается гормоном, относящемся к
тому же классу, что и наш ХБ-5, который, если вы помните;
вызывает сходную реакцию у женщин, хотя и не такую
сильную, как только что описанную мной. Запах особенно
силен вблизи мужских сосков, которые во всех случаях, как
я заметила, разбухают, напрягаются и становятся твердыми.
Иногда я замечала, что у некоторых мужчин дрожат бедра,
шея и плечевые мускулы. Похоже, это происходило
бесконтрольно и часто сопровождалось гримасами на лице,
мотанием головы и стонами. В общем я бы сказала так, что
все реакции, обычные при спаривании у мужчин Улья,
отдающих себе в этом отчет, приобретают у Чужаков
непроизвольный характер, когда субъект получает инъекцию
возбуждающих гормонов. По моему мнению (совпадающему с
мнениями сестер), эти реакции Чужаков возбуждают гораздо
сильнее, чем когда мы занимаемся этим с мужчинами Улья".
Было без двадцати двенадцать, и вот уже полчаса Хелльстром мерил шагами столовую фермы, проверяя, сделаны ли все необходимые приготовления. Изначально столовую обставили как место для приема гостей из Внешнего мира. Столовую и гостиную можно было увидеть через арку из темного дерева. Длинный стол в якобинском стиле занимал центральную часть столовой, и вокруг него располагалось десять стульев, выполненных в том же стиле. Над столом висела сверкающая люстра из полированного стекла. Китайский шкафчик, забитый тяжелой голубой глиняной посудой, занимал почти всю стену, противоположную арке, ведущей в гостиную. Высокие эркеры с выцветшими кружевными занавесками, сейчас отдернутые, были распахнуты, открывая вид укрытого ивами берега ручья и полоски, выгоревшей на ослепительном и пыльном солнцепеке. В углу противоположной стены открывалась створчатая дверь, в верхней части которой имелось крохотное смотровое отверстие из стекла, чтобы можно было посмотреть в кухню, где работники, прошедшие специальную подготовку, занимались приготовлениями к визиту Чужака.