Что-то глубоко порочное связано с этой Фермой.
«Размножение!»
— У тебя есть дети? — спросил он.
— О, несколько, — ответила она и сразу осознала, что не стоило признаваться в этом. Инструкции насчет сексуальных запретов чужаков были четкими. И собственный опыт подтверждал их. Ее признание потенциально опасно. Хорошо, что Перуджи не догадывается, сколько ей лет. Достаточно, чтобы быть его матерью. Различие между внешним видом и возрастом, свойственное Улью, — одно из тех, что необходимо скрывать от чужаков. Она ощутила приступ осторожности, к которой призывал Улей.
Ее ответ удивил Перуджи.
— Несколько? Где же они?
— О, с друзьями, — она пыталась казаться беззаботной, но теперь держалась настороже. Нужно изменить тему.
— Хочешь еще размножаться? — спросила она.
Однако Перуджи был слишком потрясен ее откровением, чтобы поддаться на уловку.
— Разве у тебя нет мужа?
— О да, нет.
— Кто же тогда отец нескольких твоих детей? — спросил он, но потом осознал, что, наверное, следовало говорить об отцах во множественном числе.
Его вопросы увеличили ее нервозность.
— Я не хочу говорить об этом.
Ошибкой было признаваться, что у нее есть дети. Воспитанное Ульем сознание не забыло деталей проведенной с Перуджи ночи. Этот чужак сделал несколько любопытных признаний во время экстазов. На некоторое время ей приоткрылись самые глубины его сознания. С показной беззаботностью она подошла к велосипеду и сняла длинное меховое пальто, набросив на руку.
— Куда ты собралась? — требовательно спросил Перуджи. С трудом подвинув ноги к краю постели, он позволил им упасть на холодный пол. Прохлада придала ему немного сил. Голова кружилась, от слабости ныло в груди. Что, черт возьми, она ему вколола? Она просто попользовалась им.
— Я проголодалась, — объяснила она. — Могу я оставить велосипед, пока схожу на улицу чего-нибудь поесть? Может, мы поразмножаемся чуть попозже.
— Поесть? — повторил он, и его желудок скрутило от этой мысли.
— Здесь кафе неподалеку, — сказала она. — А я очень проголодалась… — захихикала она, — после этой ночи.
«Ей, по крайней мере, придется вернуться за своим чертовым велосипедом», — подумал он. И понял, что в нынешнем состоянии он ей совсем не пара. Но ничего, он подготовит к ее возвращению комитет по торжественной встрече. Они должны распутать тайну Нильса Хельстрома, и ниточку, за которую они потянут, зовут Фэнси.
— Только до кафе, — сказал он, словно объясняя это самому себе. Он вспомнил виденную им неоновую вывеску.
— Я хочу… позавтракать, — сказала она и нервно сглотнула. Из-за этой нервозности она чуть не сказала: «Завтрак чужаков». Слово «чужак» было одним из тех, что нельзя упоминать в разговорах с ними. Она скрыла свое смущение, спросив: — У тебя есть деньги? Я так торопилась тайком выбраться прошлой ночью, что не взяла ничего.
Перуджи почти не расслышал ее неуклюжую фразу, но махнул рукой в сторону брюк, лежавших на стуле.
— В заднем кармане. В бумажнике.
Он подложил руки под голову. Даже для того, чтобы просто сидеть, требовалось пугающе много усилий, а тут еще голова трещит и боль в груди. Перуджи понял: чтобы подняться на ноги, понадобится вся его сила воли. Разве что холодный душ поможет. Он слышал, как Фэнси роется в его бумажнике, но не было сил заставить себя повернуть голову в ее сторону. Да пусть все катится к черту! Проклятая сучка!
— Я взяла пять долларов, — сказала она. — Ничего?
«Мне часто приходится платить куда больше», — подумал он. Но проституция, очевидно, не была ее профессией, иначе она бы взяла больше.
— Конечно, бери столько, сколько нужно.
— Тебе принести кофе или еще что-нибудь? — спросила Фэнси. Он действительно выглядел уставшим. Она внезапно поймала себя на мысли, что беспокоится о нем.
Перуджи подавил комок в горле от подкатившего чувства тошноты и сделал слабый жест рукой.
— Нет… я… э-э… поем что-нибудь позже…
— Точно?
— Конечно.
— Ну, тогда хорошо.
Его внешний вид беспокоил Фэнси, но она все же ухватилась за дверную ручку, чтобы выйти на улицу. Возможно, ему нужно просто немного отдохнуть. Открывая дверь, она весело произнесла:
— Я скоро вернусь.
— Погоди! — сказал он, убирая руки с лица и поднимая голову с явным усилием.
— Ты что, передумал, и тебе нужно что-то принести? — поинтересовалась девушка.
— Нет. Мне… просто… интересно. Итак, мы размножались. Как ты думаешь, у тебя будет ребенок от меня?
— Я, разумеется, надеюсь на это. Сейчас я в верхней точке Цикла. — Она одарила его обезоруживающей улыбкой и добавила: