Обреченно вдохнув, Кая шагает вглубь спальни и в первую очередь подходит к клетке. Решетчатые дверцы, распахнутые настежь, словно приглашают войти внутрь и помочь брюнетке, но Каталея не спешит.
Первый печальный опыт отключает инстинкт спасительницы и заставляет думать рационально. Прежде, чем освободить девчонок, надо убедиться, что они на нее потом не нападут. С одной она, конечно, справится, но вот с двумя — не факт. Еще неизвестно какой у них уровень подготовки, да и в комнате повсюду разложен опасный реквизит, который можно использовать не только для секса. Например, металлической палкой-растяжкой для ног вполне можно пробить голову, верёвками для шибари — придушить или обездвижить, а потом и весь имеющийся в наличии перечень можно пустить в ход. Ну нет. Не на ту нарвались. Сначала она убедится, что девчонки не опасны, а потом уже решит, как с ними поступить.
Осторожно приблизившись к недружелюбно взирающей на нее брюнетке, Кая двумя пальцами вытаскивает изо рта девушки круглый шарик и сдвигает его под подбородок.
— Какое у тебя задание? — негромко, но требовательно спрашивает Каталея.
— Ты больная? — глядя на нее, как на идиотку рявкает темноволосая пленница. Растерявшись, Кая даже не знает, что ответить. Наверное, да, больная. Вряд ли в Улье содержатся абсолютно здоровые.
— Я так поняла, помощь тебе не нужна? — обескураженно уточняет Каталея.
— Себе помоги, имбицилка, — раздраженно фыркает брюнетка. — Кляп верни на место и иди, откуда пришла.
— Слушай, давай без оскорблений, я же с благими намерениями, — возмущается Кая.
— Вали отсюда, блаженная, — огрызается агрессивная жертва. Или никакая она не жертва? Тогда кто? Что, вообще, происходит?
— У вас тут стрим или что? — Каталея бегло оглядывается на вторую девушку, и в этот момент справа от блондинки на кресте открывается дверь, которую она ранее упустила из вида. — Ну ни хрена себе, — выдыхает Кая, ошарашено уставившись на шагнувшего в комнату батлера в одном полотенце на бедрах. Мокрый, почти голый и до тошноты охуенный. — Твою же мать, — сглотнув слюну, снова ругается пчелка, не в силах оторвать взгляд от чертовски горячего самца.
Пресловутый комплект хищника стремительно расширяется, хотя, казалось, куда уж больше, но нет, этот подонок полон неожиданных сюрпризов. Поджарое сильное тело, гибкое и смертоносно быстрое, бугрящиеся при каждом движении мышцы, не перекаченные, а отточенные до слюновыделяющего совершенства, рельефный каменный пресс с блядской дорожкой и безумно сексуальные мускулистые руки, забитые гексагонными узорами. Чтобы не выглядеть совсем глупо, Кая останавливает взгляд на цветной татуировке на лишенной растительности груди, похожей на ту, что Кая видела на запястье Эйнара и ладонях пчелок. Отличие только одно — внутри гексаграммы нет римских цифр. Швед был прав. Бут не трутень. Однако у него все равно есть знак принадлежности к Улью.
Интересно, а у Кроноса и Медеи такой имеется? Если да, то ее предположение имеет право на существование — батлер один из них.
— Бут, эта дура нас спасать явилась, — доносится до Каи презрительный смешок.
Не гладя на нее, Каталея на ощупь запихивает чертов кляп туда, где ему самое место, да так, что говорливая сука начинает хрипеть и пускать слюни.
— Наконец-то заткнулась, — брезгливо вытерев ладони о простыню, она непринуждённо улыбается мрачно взирающему на нее батлеру. — Развлекаешься, значит? А меня почему не позвал? Места свободные есть, я проверила.
— Выйди и жди меня там, где я сказал, — с леденящим спокойствием произносит Бут, жестом указывая ей на дверь.
Вот же сукин сын. Подонок! Извращенец! Садист!
Боже, позорище. Как она так ступила-то?
Бут
В гостиной Кая появляется с опозданием на сорок минут, совершенно меня не удивив. Честно говоря, я рассчитывал на то, что она задержится. Нам обоим нужно было дополнительное время, чтобы остыть и привести мысли в порядок. В возникшей неловкой ситуации я виноват не меньше, чем любопытная пчелка, которой не сидится спокойно на ее очаровательной пятой точке. Автоматические закрывающиеся двери в Улье отучили меня пользоваться обычными замками, и вот результат. Нелепее не придумаешь. И смех, и грех, и злость берет. И пчелка тоже хороша. Стоит отвернуться, пролезет в любу щель, чтобы сунуть свой любопытный нос.
Быстро оглядевшись по сторонам, Кая нервно одергивает футболку, длину которой даже с натяжкой нельзя назвать неприличной. В вязанном платье ей было бы куда теплее и удобнее, но шерсть натирала бы свежие рубцы, усложняя процесс заживления.