— Что я здесь делаю? — на повышенных тонах спрашивает Кая, решив повременить с гигиеническими процедурами и опорожнением мочевого пузыря.
— Ты у меня спрашиваешь? — хохотнув, любопытствует Бут.
Стянув с него одеяло, она сразу же жалеет о своей необдуманной импульсивности. Говорить с батлером, одетым в безупречный костюм Адама — провальная, бесперспективная и весьма опасная затея. Пощадив ее моральную неустойчивость, Бут тянется за сбитым в ногах покрывалом и прячет от бесстыжих пепельно-серых глаз все самое интересное.
— А тут еще кто-то завалялся? — обмотавшись одеялом, Кая бегло осматривает спальню, затем демонстративно заглядывает под кровать. — Вроде никого, — пожав плечами, заключает она.
— Память отшибло? — лениво глумится батлер, привалившись к изголовью, позволяя пчелке вдоволь налюбоваться бугрящимися мышцами, стальными бицепсами и рельефным прессом. Ну надо же шрам на плече почти не заметен. Ей бы его регенерацию. Хреново чувствовать себя ущербной и уродливой в постели с уникальным образцом мужской привлекательности. Но, с другой стороны, не вышвырнул же он ее, иначе могла бы она проснуться не в кровати, а на коврике под ней. И, судя по замеченным твердокаменным реакциям, отвращения Бут явно не испытывает. Возможно, это просто утренний стояк, но Кая сочтет его за комплимент в свой адрес.
— Не издевайся, батлер. Башка и так трещит, — потерев пальцами пульсирующий висок, страдальческим тоном жалуется пчелка.
— Пить меньше надо, — небрежно замечает Бут. Безжалостная скотина.
— Имей совесть, а?
— Не имею и тебе не советую, — ухмылка раздвигает красиво вылепленные губы. Прозрачно-бирюзовые глаза искрятся весельем. Ну хоть кому-то это гребаное утро приносит радость и удовольствие.
— Ты меня сюда приволок? — протяжно вздохнув, допытывается Кая.
— Нет, сама пришла, — мотнув головой, непринужденно отвечает Бут. — Открыла дверь с ноги и завалилась с требованием устроить тебе БДСМ-сессию.
Ох ты ж! Стушевавшись на секунду, Кая снова мрачно обводит специфические атрибуты. Нет, ну не могла она. Не могла, а вот он…
— А ты? — прочистив горло, едва слышно уточняет пчелка.
— Что? Совсем ничего не помнишь?
— Нет, — бросив на мужчину смурной взгляд, Кая нервно проводит пальцами по всклоченным волосам. Страшно представить, на кого она сейчас похожа. Краше в гроб кладут.
— Ладно, выдохни. Ничего ты не требовала. Забралась в кровать и сразу вырубилась, а мне было банально лень снова тащить тебя наверх, — милосердно сообщает Бут, тем самым спасая остатки ее женской гордости.
— Снова? — севшим голосом спрашивает Кая.
— Снова, — непринужденно кивает батлер. — Ты уснула перед камином, — напоминает он. — Я отнес тебя в твою кровать, но она, видимо оказалась не такой удобной, как моя.
— У тебя есть запасная зубная щетка? — резко меняет тему Кая. Достаточно позорных подробностей на одно несчастное похмельное утро.
— Посмотри в шкафчиках в ванной, — потянувшись и поиграв мышцами у нее на нервах, Бут расплывается в лукавой улыбке. — Возвращайся быстрее, пчёлка, с тобой тепло, — и снова зарывается лицом в подушку.
С тобой тепло. Одна дурацкая ничего не значащая фраза, а она попалась на крючок, как миллионы дур до нее. Расклеилась, растеклась лужицей, и даже глупо хихикнула.
Пристыдив себя за преступную и неуместную наивность, Кая осторожно соскальзывает с кровати, по-прежнему находящейся в клетке(к счастью, открытой) и неловко ударяется лбом о болтающийся на цепи длинный выгнутый металлический предмет. Затем, споткнувшись о болтающееся под ногами одеяло, едва не впечатывается физиономией в решетчатую стену. В завершение она неуклюже цепляется волосами за очередной подвешенный атрибут для секс-оргий, и тут ее прорывает.
— Два дня! Всего два! — возмущенно рычит Кая, вытаскивая запутавшийся в ее копне шипованный фаллоимитатор. — Неужели нельзя было обойтись без укомплектованного траходрома! Перетерпеть как-то? Притвориться нормальным мужиком с нормальными наклонностями?
— Это был единственный свободный дом, удовлетворяющий высокие запросы службы безопасности, — доносится до девушки сонный голос батлера.